Разухабистость речи программеров и айтишников Глеб понимал как механизм компенсации: зрелые парни день и ночь сидят перед телевизорами и нажимают на кнопки — в этом нет ничего стильного или эффектного. Что ж, тогда необходимая брутальность проявляется в разговоре. Если послушать айтишника, то услышишь репортаж из зоны боевых действий, где орудуют пираты и взломщики, где что-то палят, грохают, бьют и херачат всех подряд. Речь программеров была обусловлена не столько комьютерными технологиями, сколько избытком неизрасходованных тестостерона и адреналина.

— А что ты у Кабучи в комьюнити делаешь? — спросил Глеб.

— У Кабучи, конечно, делать не хер, Кабуча дура, — согласился Борька. — Только как мне её завалить? Валю через комьюшку.

— Думаешь, даст? — улыбнулся Глеб. — Она же для тебя старая. У неё, кстати, сыну пятнадцать лет.

— Я уже сказал, что я молодой, ей, наоборот, понравилось.

— Она узнает, что ты — это ты, и развернёт тебя. Сотрудник же.

— Смотря как зацеплю. Хорошо зацеплю — не развернёт.

Борька тёрся в блоге Кабучи, что-то там писал, шутил, — в общем, соблазнял. Глеб один раз почитал эти публичные игрища — ему стало неловко до поджимания пальцев в ботинках. А Кабуче с Борькой нравилось. Правда, Кабуча не знала, с кем заигрывает, Борька ходил к ней под ником Borez. В комьюнити Глеба Борька таскался под ником Kroxobor, который был образован от «Бориса Крохина». Борька считал, что «крохобор» означает «крохотный борец».

Глеб сунул пустую чашку в мойку. Он думал о Борьке. Значит, с людьми Бобс общается не вживую, а в комьюнити, вон даже Кабучу там клеит. Самореализация для него — затачивать под бета-версию всякие кастомайзеры, то есть креатив. Получается «Поколение Пу», как тогда в ресторане сказала Орли. Комьюнити, креатив, кредит.

— Бобс, а на тебе висят какие-нибудь кредиты?

— Бля, на ком их нету? — удивился Крохин. — У меня фердипердоз в кредите. Ещё год платить, суки.

«Фердипердозом» Борька называл свою машину, старый «форд».

— Слушай, Конь, ты меня заебал, я тебе вот чё скажу! — зарычал Борька в телефон. — Ты ведь тупой, так что апгрейд-инсталляциями не пользуйся, бля, понял? Даже если нет другого выбора из-за лицензий, бери с диска чистую предыдущую версию без драйверов и софта и уже после этого прогоняй апгрейд. А свои личные данные и настройки переноси отдельно, вручную, а то угробишь всё на хер к ебеням!

Борька захлопнул телефон и сунул его в карман.

— Бобс, а как думаешь, сколько могут стоит активы Гурвича?

— Какие активы?

— Ну, фича. Вот эти вот протоколы, которые положены в основу всего софта у «ДиКСи».

— Опять не понял.

— Программа DisCourSession. Программа семантического поиска.

— Слушай, Глеб, — усмехнулся Борька, — такой программы нет.

— Теперь я не понял, — опешил Глеб. — Это как?

— Ну, как тебе сказать… Если бы такая программа была, Гермес её давно бы спиздил и выбросил Гурвича.

— Оп-па!

Не то чтобы он был уверен в честности Гермеса — нет, капиталы составляются вовсе не честностью, — но… Но… В общем, просто «но».

— А как же тогда «ДиКСи» работает? — глупо спросил Глеб.

— Ну, на самом деле программа существует, — смилостивился Бобс и начал объяснять. — Существует, так сказать, в идеале. Гурвич сделал версии для каждого сервиса. Версии утопил в софте каждого сервиса. Растворил. Сам он лично смог бы достать, а кто другой — ни хера.

— Мне, э-э… лучше на пальцах. С примерами из мультиков.

— Представь, ты написал в компьютере гениальное стихотворение в сто строк. Потом в том же компьютере слабал сто других стихов, лажовых. В каждое из них вставил по строчке из гениального, чтобы по рифме более-менее подходили. А гениальный стих стёр. Так что твоё гениальное стихотворение находится в компьютере, но достать его сможешь только ты один. Во всяком случае — быстро. А я должен буду прочитать все сто стихотворений, сообразить, какая строка в каждом из них по смыслу не подходит, извлечь эти строки и составить в нужном порядке. Тогда я получу твоё гениальное стихотворение.

— И такие предосторожности — чтобы не украли?

— «ДиКСи» — контора на миллионы. А основа — протоколы Гурвича. Тут кто хочешь задумается, как бы их тиснуть. Хотя бы ради выкупа.

Глеб подумал, что Орли, похоже, осталась без наследства. Отец завещал ей свою разработку — протоколы DisCourSession, но их не извлечь из операционной системы. Жаль девочку.

— А без Гурвича и протоколов «ДиКСи» сдохнет?

— Да ни хера. Только надо всё пэ-о бэкапить и обновлять, скажем, каждые три месяца. Дебажить не по-детски. Гонять через патчи. И ничего не дропнется. Но и качественного развития не будет.

— Странно, а ведь Гермес хотел телеканал открывать…

— Ну, хер его знает. Здесь, Глеб, точняк не наше дело. Ты Кабучу петрушишь — ну и петрушь, а на чьём диване — тебе не по хер ли?

«Поколение Пу» умело провести себе черту и не заступать за неё. На такие вещи глазомер у Борьки был куда точнее, чем у Глеба. Да, тема этих протоколов — не его компетенция. Так что встал и вышел.

— Ты лучше скажи, Глеб, тебе Кабуча про меня что-то говорила?

— Ничего, Бобс. Ни про тебя в реале, ни про тебя в комьюнити.

Глеб посмотрел на Борьку. Борька был высокий, тощий, носатый и вполне себе обаятельный, но Глеб по опыту знал, что Мариша ищет в мужчине отнюдь не обаяние. И не юношескую гиперсексуальность.

— Эх, бля, ничё она ещё не вкурила, — с досадой вздохнул Борька. — Слушай, а в ёбле она чё делает?

— А чё тя интересует? — ухмыльнулся Глеб.

— А чё ей нравится?

Бобса не смущало, что Кабуча — любовница Глеба. К Глебу, который трахает Маришу, Борька относится как к пользователю, который уже использует ту программу, которую присмотрел себе он сам. Программа не будет хуже, если её поюзают оба юзера. И они друг другу не враги.

— Ладно, не ревнуй, — хмыкнул Борька и подмигнул Глебу.

Крохина интересовали интимные подробности о Марише, но он уважил чувствительность Глеба и прекратил расспросы. Глеб понял, что юный Бобс великодушно снизошёл к его старческой слабости.

6

Розовый закат румянился где-то за Истрой и Звенигородом, точно ещё не решил, быть ему синим и вьюжным или красным и морозным. В это время дверь кабинета у Глеба без предупреждения распахнула Кабуча. Она привалилась плечом к косяку и скрестила руки на груди, всем видом гневно вопрошая: «Ну и что ты здесь делаешь?!» Конечно, это была игра. Эдакое эффектное появление строгой мамаши.

Глеб выключил лампу, встал из-за стола и пошёл к Кабуче. В правой руке на отлёте он держал сигарету.