— Не слушают никого! — с уважением произнес Бран, приближаясь к агачу. — Могучие воины…
Получив указания, что делать во время битвы, все начали расходиться, только Орхар еще стоял возле Ланы. Склонившись к его уху, амазонка что-то говорила.
— Эй, дукс… — начал кентавр, глядя себе под ноги. — Ты… Вождь просит прощения у тебя. На том кладбище…
— Вас напугала магия, — сказал Септанта. — Я видел того, кто сделал это. Мертвоживой шаман орков.
— Мертвый мох? — Бран заржал, взмахнув могучим кулаком. — Великий Ствол, клянусь кольцами — я испугался моха! Тогда нам почудился хан, понимаешь, двуногий? Сам Горак, сидящий верхом на огромном белом жоргане, появился на кладбище! Это вселило страх в сердца четвероногих. Никогда никого я не боялся, кроме Горака… Сегодня отомщу мракобестиям за то унижение!
— Кольцами? — переспросил Эльхант.
Кентавр осклабился, показав крупные дуги ярко-розовых десен с выпирающими белыми зубами.
— Я поклялся собой, эльф! Вы — лишь листья на Древе, орки — мох, седобородые, которых теперь не стало, — омела, ну а мы — кора и годичные кольца в стволе Высокого Древа!
Он поднял сжатую в кулак руку, склонив голову, ударил себя в грудь, развернулся и поскакал к водопадам.
Лана прошла мимо Септанты в глубь руин. Как только она исчезла из виду, Орхар подступил к агачу. Он переминался с ноги на ногу и тер рукавом нос.
— Что? — спросил Эльхант.
— Да эта… — солдат почесал затылок. — Не привык я, штоб втихаря… Она, значит, дукс, сказала мне подле тебя держаться. Ну, когда мракобестии подвалят и пойдем махать друг на друга… Ты, говорит, лучший воин щас в нашем войске, сильнее тебя никого. Велела рядом быть…
— Охранять?
— Навроде того.
— Ладно, — помолчав, Эльхант кивнул. — Охраняй. Но я в самую сечу не полезу.
— Нет? — Солдат с удивлением покосился на него.
— Орхар, нам надо не победить их войско, — пояснил Септанта. — Хотя надо конечно, но… Я должен встретиться с Повелителем Праха. С Мертвецом. И если он первым туда не полезет, — агач показал на каменный балкон в вышине, — станет позади своих держаться… Без толку сейчас говорить. Поглядим, как все будет. И потом — я ж на летуне.
— Да… — протянул солдат. — Ну так чего ж… Погоди, на чем? На этой, крылатой, на которой вы с глиняным прилетели?
— На нем.
— Так мне што, понизу тогда за тобой бегать? Я думал, значит, ты возле амазонки будешь, дукс. Она ж, верно, так станет, штоб видеть все и приказы отдавать.
— Она будет со мной, — ответил Эльхант. — Только она еще про это не знает.
Орхар хекнул.
— Лады, я тогда и вправду снизу стану на вас поглядывать. А щас к речке. Помоюсь. Ирма сказала, обнову даст… — Он махнул рукой и пошел прочь, на ходу стянув через голову рубаху, обнажив бугрящую ся от мышц спину, покрытую глубокими рубцами.
Эльхант направился в другую сторону. За валуном стоял летун, над ним кружились пирси. Дальше две поросшие мхом стены высились вокруг участка более или менее ровной земли. Здесь горел костер, слышались голоса. Септанта быстро прошел мимо нескольких дюжин детей и женщин. Заметил высокую фигуру Ирмы, которая, держа на руках плачущего младенца, о чем-то спорила с двумя старухами, но не остановился. Впереди открылась куча земли, рядом необычной формы длинная яма и сидящая на краю Лана. Она оглянулась, когда агач подошел, и вновь уставилась перед собой. Эльхант сел рядом.
— Здесь скребун спал, — пояснила амазонка. — Зарылся и спал. И другой неподалеку. Пока их третий от водопадов не позвал…
— Где похоронили воеводу?
— Там… — она махнула рукой. — На склонах, ниже. Рощу дубовую нашли, в ней… Эльхант! Ты должен понять: он не предатель. Он просто не верил тебе. Это друиды его принудили отправить тебя в Корневище. Принудили… нет, убедили, что ты оллама хочешь убить. А он…
— Мне все равно, хотел он моей смерти или нет, — сказал Эльхант.
Лицо амазонки вспыхнуло, она резко повернулась — и вновь опустила голову, прижав ладони к коленям.
— У меня ноги дрожат, — пояснила Лана, болезненно морщась.
— Потому что это твоя первая битва.
— Не первая! Вернее, да, первая, в которой я — воевода. И последняя. Мы не выживем, никто. Ты, когда на птице своей летел, видел, сколько их? Если только Драэлнор… — они посмотрели вверх, на каменный выступ, над которым струился белый смерч. Туда один за другим приближались пятеро гортов с луками, следом топали гномы. Еще одна группа осталась на карнизе ниже — эльфы и карлики сели на краю, свесив ноги, негромко переговаривались.
— Не хочу ничего скрывать, — произнесла Лана. — Я велела Орхару… — она замолчала, когда Эльхант, обняв амазонку за плечи, притянул к себе, и повернула к нему лицо.
Потрескивание костров и приглушенные детские голоса доносились сзади. Потом кто-то тихо ахнул со стороны склона, и Лана отстранилась.
— Фея… — произнесла она, выпрямляясь. — Подглядывала.
— Может, случайно вылетела сюда и увидела нас, — возразил Эльхант, все еще сидя.
От того места, где они находились, недалеко было до крайних пихт, и оба заметили мелькнувшую среди ветвей зеленую тунику. Поэми за руку тянула прочь маленькая пирси.
— Пойду, — сказала амазонка. — Сейчас я там должна быть. Все… все слушаются меня, ждут, что я прикажу.
— Тебе не надо командовать с земли, — произнес Эльхант вслед. — Мы сможем летать над войском, сверху лучше видно. Но возьми лук: Короткий.
Она направилась по руинам обратно. Септанта перешагнул через яму, пройдя немного, услышал голоса фей, и тут же показалась знакомая пирси. Увидев агача, схватила его за воротник куртки и потянула к пихтам.
— Куда? — Эльхант пошел вперед.
Несколько фей летало между кронами, но большинство устроилось на земле и ветках. Ни одна не сказала ни слова, когда Септанта прошел по мягкой хвое между ними. Наконец пирси отпустила его и ткнула крошечным пальчиком вперед. Агач приблизился к склону.
Поэми сидела на мшистом камне, упершись подбородком о кулаки. Септанта поднял голову, разглядывая нижнюю часть каменного балкона, обернулся — пирси спряталась за деревом, то и дело выглядывала, словно наблюдая, чтобы он не обидел подружку. Стоя над Поэми, Эльхант медленно погладил ее волосы — мягкие, словно осенняя листва, и легкие, как пух.
— Почему она прогнала нас? — спросила фея, глядя в землю. — Она — женщина. Мы тоже. Но она там, а мы…
— Она воительница, — возразил Эльхант. — Вы — дочери леса.
— Воительница! — и лицо с глазами-озерами обратилось к агачу. — Амазонка. Ты любишь амазонок, эльф? Таких, чтоб с мечом в руках, в шлеме и… Да, у меня нет меча.
Септанта нагнулся, так что их головы оказались вровень.