«Текила или что-то очень на нее похожее», — промелькнула в голове последняя трезвая мысль.
Не сбавляя взятого темпа, как будто боясь опоздать к заданному сроку, я сделал еще несколько глотков, чуть ли не на треть опустошив литровую бутылку, и практически сразу перед мысленным взором возник ярко освещенный солнечный пляж на морском побережье, накрытый скатертью невообразимо белого и мелкого, словно звездная пыль, песка...
Ласково обдувал кожу свежий морской бриз, и волны нашептывали одним только им известные тайны, не слышные из-за хаотичного шума прибоя, а прямо напротив меня на импровизированной сцене играло трио жизнерадостных музыкантов в огромных сомбреро и танцевала босая загорелая девушка.
Она показалась мне смутно знакомой, и я подошел поближе, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. Но чем ближе я подходил, тем расплывчатее становились черты ее лица. Только, что я был уверен, что это Вивьен, и вот уже образ поменялся — это уже была Лайя, а затем стерлось и это видение, сменившись обликом ни разу не виденной мной девушки, которую, безусловно, можно было бы назвать красивой, если бы не жестокий оскал белоснежной улыбки, делающий ее похожей на хищного зверя.
От всех этих немыслимых трансформаций в глазах неожиданно начало двоиться и, чтобы прояснить картину, я вновь отхлебнул из бутылки. Но это не помогло. Туман, стремительно, словно по чьей-то злой воле, налетевший с моря, закрыл мутной пеленой большую часть неба и весь берег, сделав едва различимыми фигуры жизнерадостных музыкантов и танцующей на сцене девушки. Уже понимая, что мне не удастся увидеть ее лицо, переполняемый каким-то щемяще-безнадежным отчаянием, я отбросил в сторону ненужную больше бутылку и крикнул, изо всех сил напрягая голосовые связки:
— Кто ты???
— Кто ты-ы-ы-ы-ы-ы? Кто ты-ы-ы-ы-ы? Кто гы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы? — загуляло в округе непонятно откуда взявшееся эхо.
Мне показалось, что я никогда не услышу ее ответ, но ветер донес до меня слабый шелест призрачного голоса:
— Я та, что должна...
«Что именно?..» — хотел было уточнить я, но не смог: мутный туман поглотил не только пространство, но и время, а когда через несколько секунд он рассеялся, ни моря, ни импровизированной сцены с музыкантами и танцующей девушкой не было даже в помине.
* * *
Зеро неподвижно лежала на холодном полу, не подавая признаков жизни, а человек, простреливший ей руку, не спешил выходить из-под спасительного покрова темного кабинета в прекрасно освещенную приемную, чтобы лично убедиться, достиг ли его неожиданный выстрел намеченной цели. Полковник Мэдсон был слишком умен и терпелив, чтобы подвергать свою драгоценную персону неоправданному риску. В данном же случае ситуация усугублялась тем, что он не был стопроцентно уверен, пробила ли пуля сердце киллера или убийца лишь ранен. Поэтому терпеливый охотник предпочел подождать вызванную по тревоге охрану, которой предстояло опровергнуть или подтвердить его опасения, и только потом выйти из своего импровизированного убежища.
Секунды безжалостно проносились вдоль незримой оси времени, с каждым мгновением приближая момент появления прекрасно вооруженной штурмовой команды, но Зеро, словно затаившаяся в засаде львица, все еще медлила — пока оставался хотя бы призрачный шанс захватить врасплох ничего не подозревающую жертву, чтобы вытянуть из нее необходимую информацию, она не собиралась предпринимать никаких действий.
Здесь встретились два предельно внимательных, спокойных и не допускающих никаких промахов хищника, поэтому противостояние могло завершиться только смертью одного из них. Никаких других вариантов эта ситуация не предусматривала.
В конце длинного коридора появились пятеро вооруженных короткоствольными автоматами охранников в бронежилетах и защитных касках, которым предстояло преодолеть не более тридцати метров, чтобы достигнуть двери офиса, когда Зеро наконец поняла, что дальнейшее ожидание ни к чему не приведет.
Фигура лежащего на полу высокого молодого лейтенанта неожиданно трансформировалась в крепкого приземистого человека, возраст которого давно перевалил за пятьдесят (убийца держала в памяти лица всех своих жертв и имела полное представление об их телосложении и внешнем облике), а затем в черную дыру дверного проема влетел огненный смерч...
Достигнув середины кабинета, шаровая молния неожиданно взорвалась, разметав во всех направлениях языки обжигающего пламени. Второй огненный шар разорвался недалеко от порога, преградив путь возможного отступления закричавшему от невыносимо обжигающей боли Мэдсону...
Дверь офиса сорвало с петель, и она влетела внутрь от мощного удара безжалостного тарана, а вслед за этим в приемную ворвалась группа вооруженного спецназа...
Уткнувшись головой в стол, с вилкой, торчащей из шеи, сидел мертвый адъютант, остекленевшими глазами уставившись в какую-то одну ему ведомую запредельную даль. Полковник Мэдсон с перекошенным от боли лицом, зажимая кровоточащую рану на руке, показывал в сторону своего кабинета, откуда доносились жуткие крики пожираемого бушующим пламенем человека.
Кто бы ни был этот человек, ворвавшийся в стены сверхсекретного учреждения, убивший вилкой несчастного, ни в чем не повинного адъютанта и учинивший пожар в кабинете полковника, он все равно не заслуживал такой страшной, мучительной смерти.
Один из пяти спецназовцев остался стоять в дверях, контролируя ситуацию, второй склонился над Мэдсоном, пытаясь помочь подняться на ноги не слишком серьезно раненному полковнику, а трое оставшихся бойцов по приказу старшего группы расположились по углам и перед входом в кабинет, где бушевал огненный ураган и не переставая кричал умирающий человек, после чего три автомата полностью разрядили свои магазины, выпустив в общей сложности около девяноста пуль...
Как выяснилось чуть позже, это было непоправимой ошибкой.
— Вы в порядке, полковник? — Лицо бойца, склонившегося над Зеро, выражало беспокойство.
— Да... — беззвучно ответили губы мнимого Мэдсона, одновременно с этим правая рука метнулась к ножу, входящему в стандартный арсенал вооружения каждого члена штурмовой группы, и, легким скользящим движением освободив его из ножен, с силой ударила в шею...
В глазах человека, склонившегося над Зеро, отразилось невероятное удивление, но женщину-убийцу не интересовала реакция ее жертвы. Окровавленный нож вышел из страшной раны и уже в следующее мгновение, повинуясь броску безжалостно точной руки, вонзился в шею стоявшего в дверном проеме спецназовца. Не издав ни малейшего звука, бездыханное тело завалилось на спину, а та, что приняла облик полковника Мэдсона, спокойно поднялась на ноги, взяла короткоствольный автомат, лежавший рядом с распростертым телом первой жертвы, и, дождавшись, когда трое, полностью разрядившие свои магазины, повернутся к ней лицом, очень нехорошо, по-звериному улыбаясь, скосила их короткой расчетливой очередью...
— Минус один, — сказал вслух молодцеватый лейтенант, сменивший маску полковника на новое лицо, одновременно перетягивая ремнем раненую руку, чтобы остановить кровотечение. — Осталось еще шестеро, — задумчиво пробормотал он, пристально изучая пробитые навылет мягкие ткани.