До ковчега оставалось больше километра. Я пробовала заговорить, но не услышала собственного голоса — его заглушил рев вылетающего воздуха. Шквал превратился в плотную стену, которая унесла бы меня в космос, не цепляйся я за Геспера. Не представляю, как его не сдувало, — наверное, при каждом шаге ноги прилипали к мостику.
Издалека донесся гул, который заглушал даже вой ветра, хотя казалось, что такое невозможно. Прищурившись, я увидела один из своих кораблей — оборвав швартовы, он несся к нам, кувыркаясь и налетая на суда побольше, еще державшиеся в ограничителях. Маленький, почти катер, нас бы он стер в порошок. Только я так подумала, катер врезался в другой корабль, так что тот, поймав ветер, понесся по отсеку, затем натолкнулся на Одиннадцатый Интерцессионный швертбот и рассыпался, как трухлявый скелет. Часть полетела в нашу сторону. Я машинально наклонила голову, точно это спасло бы. Геспер стиснул меня одной рукой, махнул освободившейся и отбил обломок. Я увидела лишь золотую вспышку. Мимо промчались другие куски, следом швертбот, тоже сорвавшийся с места. Обернувшись, я успела заметить, как обломки выплывают через открытый люк, а когда вдохнула, воздух стал разреженнее и холоднее, чем прежде. Люк открылся полностью, поэтому грузовой отсек опорожнялся куда быстрее. При следующем вдохе в легкие не попало ничего — я словно хваталась за то, что уже исчезло.
Видимо, я лишилась чувств, хотя как теряла сознание — не помню, потому что очнулась в теплой белой тишине с воздухом и гравитацией. Надо мной склонился Геспер:
— Мы на ковчеге. Ты теряла сознание, но, по-моему, особо не пострадала. Ты хорошо себе чувствуешь?
— Нет.
— Пожалуй, вопрос я задал не совсем корректно.
— Оклемаюсь, ничего страшного. Долго я была без сознания?
— Пару минут, а без воздуха всего девяносто секунд. Люк я открыл, следуя твоим указаниям. — Робот похлопал по белой стене, у которой стоял. — Отличный выбор, Портулак. Этот ковчег станет нам убежищем, по крайней мере временным.
Он помог мне встать, поддерживая бережно и трепетно, как любовник.
— Теперь мы в безопасности?
— Ковчег привел тебя в сознание, значит энергия точно есть. Судя по всему, в отсеке сейчас очень глубокий вакуум. Остальное выясним, когда покажешь мне центр управления.
— По-моему, мостик в той стороне, — махнула я рукой в сторону коридора.
— Тогда веди.
Белыми извилистыми проходами мы добрались в помещение, напоминающее купол, над китообразной носовой частью, где располагался мостик. По дороге попадались древние галереи, в которых, ярус над ярусом, некогда были спальные места. Спящие наверняка напоминали каменные фигурки на стене собора. Сейчас там остались только гробики-ниши. Цивилизация, переоборудовавшая корабль, — ее забыли почти начисто, как и построившую его, — намеревалась использовать галереи не то для хранения груза, не то для развлечений и соответственно расширила двери. Другие галереи заполнили громоздкие устройства стардрайва и смежных систем, заняв добрую треть имеющегося объема. Не помню, пустовали ли оставшиеся грузовые отсеки или разрывались от моего хлама.
Круглый мостик венчал низкий вогнутый потолок. Мягкие, как кресла, сиденья из белой кожи стояли у круглого же пульта, над которым висел прозрачный шар-дисплей. От пульта управления поднимались разветвляющиеся белые черенки с наконечниками в виде упругих груш или мягких, похожих на курки ручек. Окон не было, под потолком разместились небольшие шарообразные светильники, белые стены покрывал светло-сиреневый узор. Белым на мостике оказалось почти все — и это при едва ли не полном отсутствии теней и контрастов.
— Я присяду, если ты не против, — сказал Геспер, показав на гостеприимно-мягкое сиденье.
— Я не против. Садись и осваивайся.
Робот устроился поудобнее и склонился над пультом. Почти мгновенно части белого пола сложились в приборные щитки и подались к нему. На экранах появились акры плотного красного текста и диаграмм, набранных замысловатыми пиктограммами квадратного формата.
— Знакомые символы? — осторожно спросила я.
— Я их уже видел. Просто нужно немного времени, чтобы поднять фильтр перевода из глубин памяти.
— Отлично. Я давно хотела подогнать свои корабли под стандарты Линии, но все руки не доходили.
— Вот, будет тебе уроком.
— Каким еще уроком?
— Не откладывай на следующий цикл то, что можно сделать в этом.
Геспер выдал сей мудрый совет и замолчал. Золотые пальцы деловито шевелились — текст и диаграммы прокручивались с невероятной скоростью, слившись в размытую красную полосу.
— Ну, скажи что-нибудь хорошее, — попросила я через какое-то время.
— Как мы и предполагали, на ковчеге есть энергия. Важно то, что ее более чем достаточно для наших нужд. Стардрайв готов к работе. Системы жизнеобеспечения функционируют нормально. Есть двигатели реальной тяги, чтобы вырулить на свободное место. Если бы не препятствия, мы бы немедленно отсюда выбрались.
— Что же нам мешает? — спросила я, почесав затылок.
— Портулак, Каскад и Каденция полностью контролируют ситуацию. Шлюз они открывали, чтобы убить тебя. Воздуха больше нет, и я уверен, что они активировали завесу давления и закрыли створки. Боюсь, далеко нам не уйти.
— Можно хотя бы попробовать.
— При попытке к бегству мы погибнем. А сейчас, по крайней мере, живы и строим планы.
— А Каскад и Каденция тем временем…
— Мы способны причинить угонщикам неудобство, замедлив твой корабль. Тебе нужно составить список кораблей с рабочими параметрическими двигателями. А то их в отсеке слишком много — все обойти сложно.
— Список я составлю, а какие у нас еще варианты?
— Попробуем связаться с летящими следом, параллельно уточним наше местонахождение, скорость и ориентировочный курс. Потом поразмыслим над причиной угона.
— Мы возвращаемся в Машинное пространство.
— Да, видимо, — неохотно согласился Геспер.
— Похоже, ты не слишком в этом уверен.
— Портулак, я ни в чем не уверен. Я давно не был в Кольце Единорога, но не помню, чтобы машинный народ горел желанием развязать войну. Как раз наоборот, прогрессивные мыслители мечтают о мире и процветании для обеих наших метацивилизаций. Меня послали изучить необычную информацию в архиве Вигильности ради полноты наших данных и любопытства. Заводить врагов и начинать военные действия меня не уполномочивали.
Так Геспер впервые сказал что-то определенное о своей миссии.
— А как насчет Каскада и Каденции?
— Их могла послать другая фракция машинного народа. Какая цель у них, сказать не могу.
— Но подозрения у тебя есть.
— Есть осколки подозрений и целая, очень неприятная правда, которую мне скоро придется поведать тебе.