— Пожалуйста, — просит Люси. — Подумайте еще раз.
— Послушай, если тебе нужна моя помощь, я попробую что-нибудь сделать. Но не могу ничего обещать. Уж слишком тебя обкорнали.
Выйдя на улицу, Люси стоит на тротуаре, с трудом переводя дыхание, словно вокруг плотное кольцо из лилий. Возвращаться не с чем, защищаться нечем. На руках один крохотный фактик, а этого мало. Пока неизвестно имя, Кейт остается единственной ниточкой, а когда его начнут допрашивать в полиции, он будет молчать или станет плеваться и сыпать ругательствами, а если его задержат, то сами же не поверят ни единому его слову. Люси стоит лицом к витрине магазина детских игрушек, где красуется замок из «Лего». Над замком, словно розовые облачка, висят легкие детские платьица. Люси помнит этот магазин: здесь она обычно выбирала подарки Кейту на день рождения. Люси вдруг входит внутрь. Она выбирает дракона с мягкими атласными крыльями, у которого изо рта вылетает шелковый огонь.
— Классный, правда? — говорит ей хозяйка магазина.
Люси подходит с драконом к прилавку и достает бумажник.
— Девочка или мальчик? — спрашивает хозяйка. А когда Люси смотрит на нее непонимающе, говорит: — Для кого дракон?
— Мальчик, — отвечает Люси. Причем слишком большой для таких игрушек.
— Мальчишки любят всяких монстров, — говорит хозяйка.
Люси открывает бумажник, где в кармашке у нее с одной стороны водительские права, с другой — фотография убитой женщины.
— Это Бетани? — вдруг спрашивает хозяйка магазина.
Люси поднимает глаза; сердце отчаянно колотится.
— Она. У нее очаровательная малышка.
— Да. Бетани, — ровным голосом говорит Люси.
— Раньше она заходила два раза в неделю, — говорит хозяйка, заворачивая дракона. — А потом перестала. Вон ее спецзаказ. — Возле дальней стены стоит розовая лошадка-качалка, расписанная цветами и украшенная стразами. — Оставила задаток, а сама исчезла.
— Вот как? — говорит Люси.
— Если вы подруги, напомните ей про лошадку, пожалуйста. Не могу же я держать ее у себя вечно.
— Конечно, — говорит Люси. Во рту у нее пересохло, и она облизнула губы. — Конечно, не можете.
Очень возможно, что Люси стоит на том самом месте, где стояла Бетани, выкладывая задаток за лошадку. Порыв, наверное, думает Люси, игрушка красивая, и она не подумала, что дорого, а быть может, тогда могла себе это позволить.
— Мы давно не виделись, — говорит Люси. Сердце у нее екает от новой лжи, и Люси думает, что у Кейта оно екает постоянно. — Будь у меня ее адрес, я бы к ней съездила. Просто стыд не забрать такую прелестную лошадку.
— Я посылала открытки, но никто мне не ответил, — продолжает хозяйка магазина. — А когда звонила, автоответчик говорит, что номер изменился, а на какой, не сказал. Может, вам больше повезет.
Она перелистывает визитницу, находит адрес и переписывает его для Люси, а Люси тем временем подписывает свой чек.
— Вашему малышу понравится, — улыбается хозяйка магазина.
Люси бегом несется к парковке. Открывает «селику», бросает дракона на заднее сиденье. В спешке она даже сначала не смотрит на адрес и, только встав на красный, лезет в перчаточный ящик за картой города. Ехать, оказывается, нужно назад в Кингз-Пойнт. На улице, где жила Бетани, везде цветут лилии, и у Люси, несмотря на закрытые окна, начинают слезиться глаза. Когда она видит нужный ей номер дома, сердце ухается в пятки. Дом просто восхитительный, больше, чем у них с Эваном; на крыльце висят подвешенные в корзинках фуксии, дорожка выложена прочным голубоватым камнем. Машину Люси оставляет за полквартала и к дому идет пешком, вспоминая Бетани в прачечной и выражение ее лица, когда из переговорника слышался детский плач. Тут до Люси доходит, что ей придется сообщить незнакомому человеку страшную новость. Она всегда думала, почему именно ее соседка тогда сказала ей о гибели родителей и почему она плакала, если это Люси потеряла самых близких ей людей.
Постояв под фуксиями на крыльце, выкрашенном голубой краской, Люси наконец звонит в дверь. Она начинает рыться в сумке в поисках расчески, когда дверь открывается.
— Мне казалось, свидание у нас завтра.
При звуках этого голоса, голоса мужа убитой соседки, Люси холодеет. Солнечные лучи слепят глаза, и она приставляет ладонь козырьком ко лбу, чтобы увидеть лицо. Он только что принял душ, на нем широкие брюки и белая футболка.
— Только не говори, — ухмыляется Рэнди, — что ты не могла дождаться.
— Угадал, — говорит Люси.
Переступив порог, она входит в прохладный вестибюль; щеки горят, в горле пересохло.
— Как ты меня нашла? — спрашивает он. — Ехала за мной?
— Моя кузина Андреа все обо всех знает, и где кто живет — тоже.
Удивительно, до чего легко врать, раз начав. Даже не знаешь зачем, просто чувствуешь, когда надо.
— Прекрасный дом, — говорит Люси.
— Пойдем покажу, — говорит Рэнди и ведет ее в гостиную. — Я тут только что все переделал. Немного, похоже, перестарался.
— Я уверена, что все прекрасно, — говорит Люси. На самом деле ей совершенно не хочется идти в глубину дома. — Послушай, мне нужно поговорить с тобой о твоей жене, — говорит она.
Это будет, конечно, ужасно. Может, он ей даже не поверит, может, заплачет.
— Бывшей жене, — поправляет ее Рэнди. — Я не женат. Забыла?
— Да, — говорит Люси.
— Жена у меня была голландка, — говорит Рэнди. — Мы с ней познакомились, когда я путешествовал по Европе, а после развода она вернулась домой. Ребенка она, разумеется, забрала с собой. Право на опекунство — самая паршивая часть этой истории.
Какие у него красивые глаза; когда он лжет, они меняют цвет. Он проводит рукой по волосам, и, если бы у нее не было дома своего лжеца, она, может быть, и не обратила бы внимания на этот жест и не заметила бы в его взгляде искорки желтого света.
— Теперь моя очередь, — говорит Рэнди. — Я хочу знать о твоем прошлом.
Паника сводит ей горло и плечи. Еще вчера Люси собиралась ехать к нему домой, она даже хотела этого.
— В школе ты спала с Эваном?
Каждый раз, когда в школьных спектаклях участвовал Рэнди, в первых трех рядах сидели девушки, ни одна из них не забывала от души накрасить ресницы и подвести губы. Андреа никогда не входила в столовую, не выяснив, где он сидит, чтобы пристроиться где-нибудь поближе. Вспоминая, Люси задается вопросом, был ли Рэнди лжецом уже тогда.
— В последнем классе, — говорит она.
Сейчас она признает все, что угодно, но ни слова не скажет о лошадке, ничего не расскажет о Бетани.
— Я так и думал! — говорит Рэнди. — Я в этом разбирался. Теперь остается выяснить только одно. — Он подходит вплотную к Люси. — Ты переспишь со мной?