Новоиспечённые Звёздные патрульные рьяно зааплодировали, воодушевлённые проникновенной речью. Аттестационная комиссия в полном составе встала и присоединилась к выпускникам.
Суровцев, оставшись единственным нераспределённым, показал, что никакие испытания не способны вывести его из себя. Он поднял руки и стал бить в ладоши над головой, вторя внутреннему ритму. И вскоре сокурсники стали хлопать ему в такт, а за ними наступил черёд преподавателей.
Именно так, не переставая дирижировать товарищами, Алексей покинул свой ряд и спустился к авансцене, где были заготовлены корзины с марсианскими календулами, невзрачными, но чрезвычайно дорогими каждому межзвёзднику цветами. Именно они позволили Объединенным Человечествам осуществить амбициозный проект ВОЗДУХ-220, шесть лет назад сделав красную планету окончательно атмосферной, или, как любят говорить коренные марсиане, завоздушенной.
Там к нему присоединилось ещё несколько человек из комитета самоуправления. Из спрятанных в мраморных колоннах динамиков грянули бравурные звуки «Прощания землянки», полуофициального гимна межзвёздников. Это Колька Швыдченко подал сигнал первокурсникам, окопавшимся в институтском радиоузле, и иод мелодию прославленного перцептуалиста Олафа Тайзера были возложены на стол аттестационной комиссии скромные, но удивительно нежные дары Марса.
По заготовленному плану Суровцев должен был дарить цветы Петру Аркадьевичу, но на какой-то миг он заколебался, чуть было не перехватив инициативу у здоровяка Ван-Мелитта, старосты пятой группы, которому выпал жребий вручать букет Тамиру Дунгалиевичу. Спонтанный этот порыв, правда, длился всего секунду, не больше, но и этого было достаточно, чтобы Лёха Бурый испытал чувство стыда.
Ишь, паразит, что задумал, отругал себя Алексей, выслужиться перед ректором захотел, в надежде, что Дуга смилостивится и соизволит прояснить непонятное положение с игнорированием дипломника, у которого нет ни одного «хвоста»! Диплом ему так и не вручили, результат распределения не объявили, так кто же теперь Алексей Суровцев 204 года рождения — человек, прослушавший курс и имеющий право быть назначенным на осваиваемый мир, или жертва чиновничьего произвола, в последний день учёбы вышибленный под зад коленом? Неожиданно ему в голову пришло совершенно идиотское, хотя и логически оправданное соображение: нет, Лёха, ты — ни то и ни другое, ты — Избранник, от которого, по словам силикарболауди, зависит будущее Объединенных Человечеств! И оно расставило всё по своим местам: ну какое может быть распределение для того, кого уже выбрали? Точнее, избрали.
Приняв от ученика охапку покрытых жёсткой щетиной цветоножек, Линёв слегка придержал руку Алексея.
— Ну что? — спросил он. — Направление получил?
— Пётр Аркадьевич, ни про какое направление мне никто ничего не говорил, — отчеканил выпускник.
— А что ж тогда у меня не спрашиваешь?
Сердце Лёхи Бурого дрогнуло, но он сумел этого не показать.
— А я что, должен был спросить?
— Ну, конечно, — сказал Пётр Аркадьевич. — Неужели тебе безразлично, куда именно направило тебя командование Звёздного патруля?
— И куда же? — почти недрогнувшим голосом поинтересовался Суровцев.
Вместо ответа куратор погрозил ученику пальцем:
— Да ладно тебе прикидываться незнайкой!
Алексей прижал ладонь к груди:
— Клянусь Высотником, с места не сойти, Пётр Аркадьевич, даже не догадываюсь!
— В таком случае, это будет для тебя сюрприз!
— Да уж, — процедил Суровцев сквозь зубы. — И в чем же этот сюрприз заключается?
— Дело в том, что сразу после торжественной части тебя ждёт в своём кабинете Тамир Дунгалиевич.
— Для какой такой надобности, Пётр Аркадьевич?
— А вот это он скажет тебе сам. — Куратор развернул Алексея на сто восемьдесят градусов и легонько подтолкнул в спину. — Поспеши, Алёша, Дуга ждать не любит!
Исходя из разговора с куратором, особых неприятностей во время визита в ректорский кабинет нераспределенец Суровцев не ожидал. Поэтому он в считанные секунды домчался до заветной двери, ещё с четверть минуты восстанавливал дыхание и наконец постучал.
— Прошу! — раздалось из кабинета.
Алексей переступил порог и самым натуральным образом обалдел. За монументальным ректорским столом никого не было, а у окна стоял легендарный командующий Звёздным патрулём кварт-генерал Джозеф Лях-Козицки, а в просторечье — Стальной Джо. Знакомые по иллюстрациям на специальных сайтах, покатые плечи, мощная шея, квадратный подбородок и, конечно же, фирменный загар людей, побывавших близ высокотемпературных газовых гигантов.
— А где Тамир Дунгалиевич? — выпорхнуло из уст Алексея прежде, чем он успел заметить ректора, который всё-таки находился в кабинете — сидел в кресле в дальнем углу.
— А-а, это ты, — сказал он курсанту нейтральным тоном. — Проходи, садись. С тобой хочет поговорить кварт-генерал Джозеф Лях-Козицки.
— Суровцев? Алексей Степанович? — произнес командующий.
— Так точно!
— Во-первых, здравствуйте.
Алексей рефлекторно кивнул в ответ (он все еще не мог освоиться, что удостоился беседы с самим Стальным Джо) и только затем выпалил:
— Добрый день, Ста… господин генерал.
— Ну вот и познакомились, — сказал Дунгалиев и посмотрел на своего гостя. — Пожалуй, я вас оставлю, пойду посмотрю, как там ребята празднуют. Но с вами, Джозеф, я не прощаюсь.
Когда дверь за ним захлопнулась, Лях-Козицки подошёл поближе и изучающе окинул его взглядом.
— Известная истина, Алексей Степанович, время подвластно тем, кто его экономит. Это я к тому, что не намерен ходить вокруг да около. Ваша судьба решалась на самом верху. У нас к вам есть предложение. Вы не против служить непосредственно под моим началом?
У Алексея перехватило дыхание:
Тень неувядаемой славы кварт-генерала падала и на его спецгруппу, членов которой пресса именовала не иначе, как «орлятами кварт-генерала». Как только где-нибудь возникали сложности, связанные с Большой Высотой, туда срочно командировалась спецгруппа, подобранная лично Стальным Джо. Иногда под руководством своего патрона, иногда — без, и, как правило, задачи, поставленные перед ними, требовали деликатного подхода и неординарных решений.
— Не может быть… — прошептал Суровцев, но в глубине души уже поднимался бурный вал восторга, который грозил затопить Лёху Бурого по самую макушку, а этого допускать было нельзя — подобный перепад эмоций мог серьезно сказаться на тех же тельцах Сметанина. А как без них прикажете обходиться, если ты зачислен в штат «орлят»: — Под вашим началом?! В спецгруппе?
— У вас есть возражения?
— Нет!!! — выкрикнул Алексей.