Казалось, Тэйтус полностью погрузился в воспоминания, и они доставляют ему удовольствие. Фрейзер тоже времени даром не терял, пытаясь привести разрозненные факты к общему знаменателю.
Значит, таинственный Змея, истинного облика которого не знал никто из Тесного Клубка, оказывается, знаком с опальным астрономом. Например, про принцип единоначалия Зла глава движения неоднократно упоминал в своих зажигательных речах, когда питомцы собирались на тайные сходки в канализационных коллекторах… Угу, теперь ясно, почему именно Тэйтус Пшу стал той осью, вокруг которой закрутился заговор. Из того, что только что услышал Шарби, вытекало: Змея не всегда побеждал в спорах с оппонентом. Возможно, ему захотелось взять реванш…
— И что же предлагает мне благонравный Шарби Унц от имени Змеи? — раздался голос Тэйтуса.
— В ближайшем окружении императора, — бойко начал представитель Тесного Клубка, — пришли к выводу, что дальнейшее распространение ваших идей подрывает устои общественного сознания. Неортодоксальные космогонические идеи влияют на неокрепшие умы молодого поколения, ибо из-за запрета являются более привлекательными, нежели канонические. Следовательно, необходимо покончить с человеком, который так последовательно проводит их в жизнь, даже будучи объявленным вне закона. Компетентные органы всех провинций Расстояния Меча, Копья и Стрелы получили секретный формуляр, который гласит, что «изъятие автора вредоносного знания желательно произвести без сожаления», что в переводе с официального языка означает ликвидацию на месте. Так что, — подытожил Шарби безжалостно, — в пределах границы империи вам, доктор, оставаться больше нельзя.
— Я не боюсь смерти, ибо истину убить невозможно! — с пафосом произнёс Пшу.
— Но ваша смерть затруднит распространение истины. Вы же не хотите этого?
— Пожалуй, — вынужден был согласиться ученый. — И куда же прикажете бежать? В Союз Синих Солнц? Или просить политического убежища у Содружества? Но как бы я ни относился к этой старой калоше, пачкающей трон, перебегать на сторону врага…
— Вам вовсе не нужно удаляться ни в шаровое скопление, ни на Землю, — убежденно заявил фрейзер. — Неужели вас не влечет туда, куда вы всегда стремились попасть, следуя долгу великого ученого?
Тэйтус прищурился:
— Вы хотите предложить мне…
— Да, — с ещё большей убежденностью подтвердил Шарби, — я хочу предложить вам отправиться в окрестности Молекулярного Экрана, таинственного космического образования, которому вы в ваших трудах присвоили звание универсального компенсатора между двумя антагонистическими мирами: Добром и Злом!
— Браво, молодой человек! — хлопнул в ладоши астроном. — Вижу, что и вы не избежали искушения заглянуть в мои скромные работы. Но на чем я туда отправлюсь? Ведь не на зонтике же св. Ары, поскольку в космосе, насколько мне известно, не существует никаких зонтиков и никаких св. Ар, а есть периодически возвращающаяся в систему Кахоу дискретная комета Ейнгучи-Раленды!
— Отправитесь на эскадренном броненосце «Шкеллермэуц», доктор. Через полсезона нам вменено заменить предыдущий инспекционный корабль, который 'уже ушёл на профилактику в столичный док. Именно поэтому флотоводец привёл нас сюда, на окраину империи, — хочет перед важнейшим рейдом потренировать подчиненных. Нас ожидает полёт в область, принадлежащую Добровольному Содружеству, с которым у империи весьма прохладные отношения, м-да…
— А как я попаду на корабль? Я не пилот, не солдат, и даже за вспомогательный персонал не сойду…
— Вы абсолютно правы, достопочтимый! Но со вчерашнего дня на нашем крейсере появилось вакантное место, специально для вас. Вам подойдет должность ревнителя имперских стандартов?
Тэйтус даже рот разинул от изумления:
— Меня — в ревнители?! Да уж лучше я до самой смерти просижу в подполье… К тому же детали моей внешности подробно изучили даже завсегдатаи ночлежек, каждому хочется получить денежки тайной канцелярии. Как же я пройду проверку корабельного кабинета подглядки и подслушки?
Шарби усмехнулся, чувствуя, что ученый заглотнул наживку
— А вот об этом мы с вами поговорим чуть позднее. Моя сегодняшняя миссия заключалась в том, чтобы заручиться вашим предварительным согласием. Если я гарантирую, что через какое-то время вас не узнает никто, даже родная мать, вы готовы рискнуть?
Ученый задумался.
— Когда я должен дать ответ? — спросил он через минуту.
— Чем быстрее, тем лучше. Судя по всему, я провёл достаточно времени в вашем чулане, а у меня в быстрокате, оставленном на ближайшей стоянке, включён поисковый маячок. Наверное, не стоит объяснять, что произойдёт, если я не вернусь на корабль в срок?
Доктор Пшу размышлял недолго. Чувствовалось, что в нем борются осторожность и желание воочию взглянуть на Молекулярный Экран, известный у самого опасного противника кахоу, Объединенных человечеств Солнечной Федерации, как астрообъект Потустороннее Зеркало.
Победила в этой борьбе, естественно, пытливость ученого. Да иначе и быть не могло.
4
Чтобы свободно посещать убежище доктора звездознания, Шарби, ещё до первой своей встречи с ним, запустил сплетню, будто бы потерял голову из-за выразительных карих глаз и гибкого стана великолепной Арьетты, очаровательной лицедейки из фарс-театрика, щедро субсидируемого магистратом весь последний сезон. Поговаривали, что до того, как над вольным городом Туцаном повис на суточной орбите эскадренный броненосец, под кружевным одеялом гостеприимной арьеттовой постели побывали чуть ли не все члены городской ратуши. После такой преснятины, как провинциальные горожане, ладный фрейзер со «Шкеллермэуца» выглядел как деликатес на праздничном столе, поэтому не удивительно, что актриса положила на него глаз, едва блестящий офицер в первый свободный от службы вечер появился в зрительном зале на премьерном спектакле «Драма во льдах Табаланьи», принадлежащем перу столичного мэтра Эжеба Цуйри.
И Арьетта, надо отдать ей должное, блистательно справилась с главной ролью. Особенно удался ей заключительный монолог, когда героиня Глабша, понимая, что выхода из заколдованного круга, куда она вместе с возлюбленным попала из-за одинаковых генетических карт, предлагает проверенные средства самоубийц: яд и кинжал. Особую пикантность сплетне придавало то, что оба её персонажа: фрейзер третьего ранга и очаровательная Арьетта, подобно героям вышеупомянутой пьески, были наследственными зиммелями, и по законам империи не могли соединить свои судьбы даже временными узами. Несмотря на то, что Генеалогическое Право продолжало считаться одним из незыблемых столпов империи, в высших слоях общества терпимость к подобного рода интрижкам уже не считалась чем-то предосудительным.
Например, во флотской среде не видели ничего зазорного в том, что боевой офицер, которому в скором времени предстоит длительный поход в приграничную зону, увлекся горожанкой-актриской одной с ним хромосомной направленности.