Хороший вопрос. Она почти поймала меня. Но я знал, что ответить:
— Мой так называемый ордер выписан на имя Джимми. А его не было в кофейне. Как обнаружился бы мой обман? Твой ордер был на имя Грэма. Если бы он потребовал предъявить его, прислав по факсу, что бы тебе оставалось?
— А! Ерунда. Бумага побеждает камень.
Хотя я стараюсь никого не посвящать в подробности личной жизни, Дюбойс наверняка слышала о моем пристрастии к настольным играм.
— Что ж, умно, — признал я почти против воли.
— Значит, у нас остается дело Памука как единственная реальная причина, поставившая Райана под удар?
— Вероятно.
— А я как раз занималась… Одну секундочку. — И Клэр взволнованно продолжила: — Только что пришла электронная почта. Это четкая наводка на того, кто оказал Лавингу медицинскую помощь.
— Продолжай.
— Подождите, я еще читаю… Это его двоюродный брат.
После того как Лавинг убил Эйба Фэллоу, мы постарались добыть каждую подробность его жизни и прежде всего установить, есть ли у него близкие родственники. Мы знали, что родился он в Виргинии, но ни один из членов его семьи не жил ближе нескольких сотен километров от столицы. Родители Лавинга умерли. Была у него и сестра, с которой он время от времени виделся, но и она какое-то время назад погибла в результате несчастного случая.
О существовании кузена мне тоже было известно.
— Тот самый, что изучал медицину в Нью-Йорке?
— Да, он. И лицензию он получил в наших краях, переехав около двух лет назад в Фоллз-Черч. Сейчас он штатный врач в Арлингтонской больнице, — продолжала Дюбойс. — Быстренько просматриваю его телефонные контакты… Так. Буквально через полчаса после того, как вы ранили Лавинга в дома Картера, двоюродному брату позвонили по городскому телефону с блокировкой определителя. Разговор продолжался три минуты.
— Что ты о нем знаешь?
— Холостяк, тридцать два года. Никаких проблем с законом, кроме пары нарушений правил движения. Зовут его Фрэнк Лавинг. Имел опыт работы в реанимации, но сейчас больше занимается хирургией. Диплом получил с отличием, а закончил медицинский факультет Нью-Йоркского университета.
Она дала мне адрес.
Поблагодарив Дюбойс, я завел «хонду», вбил адрес в джи-пи-эс и влился в транспортный поток. Потом позвонил Фредди и первым делом сообщил, что подделка чека Грэма не приведет нас к заказчику. А потом рассказал о том, где, по всей вероятности, Лавинг получил медицинскую помощь.
— Думаешь, он все еще там?
— Он, конечно, постарается убраться оттуда как можно скорее. Но давай исходить из того, что ему пришлось задержаться. Отправь туда пару небольших опергрупп, но предупреди, чтобы действовали тихо и аккуратно.
— Сейчас подберу ребят.
— И, Фредди…
— Не говорить ничего Уэстерфилду, — продолжил за меня агент.
— Именно, — подтвердил я.
— Без проблем. Он бывает законченным мудаком, в этом я с тобой согласен. Зато ассистентка у него — горячая штучка.
— Только если ты любишь жемчужины, — серьезно заметил я.
— Ты опять на редкость удачно сострил, сынок, — хихикнул в трубку Фредди. — Уж не знаю почему, но это дело помогает тебе открыться с совершенно новой для меня стороны.
Фрэнк Лавинг выглядел моложе, чем явствовало из досье Дюбойс. Высокий, коротко стриженный, он казался образцовым представителем медицинской профессии, какими мы, как правило, их себе представляем.
Но сейчас он сильно нервничал, что, впрочем, не удивляло. Сначала ему нанес визит кузен-убийца, а потом полдюжины вооруженных до зубов агентов ФБР обшарили каждый закуток в его доме.
А обитал он в роскошном на вид особняке этак на тысячу двести квадратных метров с колоннами и арками в стиле рококо, хотя все это были лишь сборные конструкции, с установкой которых любая строительная фирма справлялась за несколько недель напряженных трудов. На стенах отлично смотрелись бы репродукции пейзажей Венеции или средневековых натюрмортов с неощипанными фазанами, но их украшали совершенно неуместные афиши спортивных соревнований. В основном матчей «Краснокожих», [16] чего же еще?
Заглянув в кухню, я увидел несколько окровавленных полотенец и вскрытые упаковки из-под одноразовых медицинских инструментов, перевязочных материалов и шприцев. На стойке бара высилась бутылка с бетадином — оранжевые круги от донышка сосуда с антисептиком в нескольких местах запятнали белую мраморную поверхность. Было заметно, что Фрэнк уже попытался кое-как оттереть их.
— Я действительно не знаю, где он сейчас, — твердил он. — Честное слово.
Оперативники Фредди уже обыскали дом и теперь вышли наружу, чтобы поговорить с соседями, не видел ли кто самого Генри Лавинга или хотя бы его машину.
Я попросил хозяина пройти со мной в его почти не обставленный мебелью кабинет и, глядя ему прямо в глаза, сказал:
— Позвольте мне кое-что сообщить вам, уважаемый доктор. Чуть больше часа назад вашему милому кузену не хватило самой малости, чтобы похитить и подвергнуть пыткам шестнадцатилетнюю девочку, от отца которой ему нужна некая информация.
Судя по расширившимся от страха глазам, мои слова действительно произвели на него сильное впечатление.
— Мы всегда знали, что он в бегах, — чуть слышно произнес Фрэнк Лавинг. — И вообще, я был в шоке, узнав сегодня, что он до сих пор жив. Мне следовало позвонить в полицию, как только он ушел, но… но я этого не сделал.
— Почему же?
— Я очень боюсь его.
— Доктор… — повторил я это обращение снова. Врачи у всех пользуются особым уважением, как я заметил, охраняя нескольких из них. — Доктор, нам сейчас крайне необходима ваша помощь.
Поморщившись, он стал поигрывать наручными часами.
— Я вас не обманываю, говоря, что не знаю, где он. Это правда, поверьте.
— Шестнадцатилетнюю девочку, — повторил я очень медленно и отчетливо, не позволяя ему прятать глаза.
— Ну что я могу вам сообщить такого важного? — вскинулся он.
— Во-первых, насколько серьезно он ранен?
— Пулевое ранение в брюшную полость. Сквозное. В пятнадцати сантиметрах поверх левой стороны тазовой кости. Я прижег ему несколько кровеносных сосудов, прочистил рану и наложил шов. Да, еще острый кусок камня впился ему в бедро. Там тоже понадобился шов. Это вы стреляли в него?
— Да.
— Чтобы спасти ту девочку?
Я кивнул.
— С ней все в порядке?