— Что дальше предусматривала программа «Невод»? — спросил Куратор.
— Это уже индивидуальная работа. Те люди, которые выявлялись — с ними посредством различных сект, семинаров, школ проводилась работа по активному психокодированию с использованием вербальных методик и соответствующих психотропных веществ. Закладывались долговременные коды, которые можно активизировать в любой момент, приобрести десятки тысяч готовых на все боевиков и агентов. Это опора на будущее. С их помощью можно взорвать страну изнутри.
— Почему «Невод» не использовали до сих пор?
— Это как ядерная бомба — используется только тогда, когда последние аргументы исчерпаны.
— Час еще не пришел?
— Нет.
— Вы откуда знаете о «Неводе»?
— Я был у его истоков в России. А потом некоторое время выполнял контрольные функции.
— Вы могли бы задействовать эту программу?
— Я — нет. Для того нужны совершенно другие люди и другие способности. Я выполнял для Святого Престола некоторые разведывательные функции. Разведка Ватикана, несмотря на то что государство карликовое, весьма могущественная.
— И по заданию Ватикана вы контролировали «Невод»?
— По заданию определенной группировки в Ватикане, которая близка к тем, кто руководит миром.
— Ваша миссия что-то затянулась.
— С Россией опять все пошло не так. С одной стороны, тотальное предательство и моральная деградация элиты и населения. С другой — опять включились компенсационные механизмы, не позволившие пройти культурную и идеологическую трансформацию.
— Не так пошло и с Китаем. И с Латинской Америкой, — улыбнулся Куратор. — Система опять дает сбои.
— Она всегда давала сбои, — грустно произнес пленный. — Потому что каким быть миру, решают не люди, а Господь.
— Вы считаете, что система «Невод» во власти сатаны?
— После Ангела Заката — считаю… Не может божье творение быть таким.
— Откуда возник Ангел? — спросил я.
— В рамках программы «Невод» было вычислено несколько модераторов — людей, способных подчинять других. С ними была проведена определенная работа по трансформации психики и раскрытию способностей. Двое из них погибли. Ангел остался жив. И был использован для достижения локальных целей.
— И ему захотелось большего.
— Да. Ему надоело ждать. Он сам поверил в свою миссию.
— И дальше?
— Бросил хозяев. И запустил механизм «Невода».
— Почему его не убрали?
— Он слишком хорошо учился, в том числе противодействию нам. Когда «Невод» заработал, то мы решили не дезактивировать систему. Все равно по России должен быть нанесен удар. Почему бы не сейчас?
— А заодно хотелось проверить эффективность созданной системы.
— Да.
— То есть ему никто не мешал резвиться, — хмыкнул я.
— Никто.
— Вы пытались воздействовать на него? Убедить в том, что он несет хаос?
— Он искренне верил в то, что говорил, — вздохнул пленник. — Он стал одержим. Он отдался во власть бесов.
— Он предлагал вам что-то?
— Да, он предлагал идти с ним.
— Угрожал?
— Нет. Но я ощущал опасность, исходящую от него.
— А вы в курсе, что он контролировал вас? Обложил видеозаписывающей аппаратурой. Да еще его бойцы следили за вами.
— Я знаю. Но что я мог поделать?
— И разгром вашей церкви был предупреждением.
— Ему хотелось показать свою силу. Власть над нами. А заодно аргумент, чтобы привлечь меня и моих хозяев на свою сторону.
— Аргумент не сработал?
— Сработал. Я до сих пор каюсь в том, что стал причиной гибели невинных. Но изменить я уже ничего не мог…
Я смотрел на Марка Загурского и думал над тем, насколько он искренен. И пытался понять, что с ним делать дальше.
На фото, изъятом у боевика, я стоял возле разгромленной церкви Святой Марии. Церковь стерли, но одежду и эмоции на лице не сотрешь, по ним я и вспомнил этот момент. Значит, напрашивался вывод, что люди Ангела Заката установили аппаратуру именно там. Зачем?
Вывод напрашивался — Ангела Заката и представителя Ватикана связывало что-то общее.
Мы не стали мудрствовать лукаво, а просто захватили настоятеля храма Марка Загурского и привезли на площадку для доброй беседы.
Мы были готовы ко всему — к сопротивлению, лжи. Но святой отец тут же поплыл. И выдал все, что знал.
— Я не предатель, — под конец разговора произнес он. — Просто однажды меня осенило — цель ложная.
Наши дознаватели работали с ним еще несколько дней. Не обошлось и без препаратов — нужно было подтверждение, что имели место не игра и обман, а искреннее раскаянье.
Из него вытащили все, что он знал о деятельности против России различных организаций. Все, что знал о «Неводе».
Закончив работать, начали думать, что делать с ним.
— Ну что, доктор, пациент жить будет? — спросил я у Куратора.
— Придется оставить его в живых. Мы его знаем. А грохнуть — пришлют нового резидента.
— Если они уже не переполошились, что он несколько дней не выходит на связь.
— Не переполошились. Официально лежит в реанимационном отделении Подольской районной клинической больницы после анафилактического шока. Посетители не допускаются.
— А были посетители?
— Звонили много, в том числе из паствы. Но мы закрыли больницу на карантин.
— Значит, отпускаем мерзавца?
— Значит, отпускаем…
Католический священник выглядел осунувшимся. В его глазах горела вечная тоска по несовершенству мира.
— Настала пора решать по вам, — сказал Куратор.
— И как это будет выглядеть? Выстрел? Стопка яда?
— Это будет выглядеть так — вы вернетесь сегодня в свою церковь. И сообщите, что у вас был анафилактический шок от укуса дикой пчелы в подмосковных лесах. Но вас спасли люди добрые, доставили в больницу.
— Вы считаете, что я буду работать на вас?
— Мы считаем, что в вас проснется разум. А как вы им распорядитесь — это уже ваша проблема.
— Я понял, — кивнул он.
— Напоследок скажите, что дальше? — спросил Куратор. — Сеть «Невода» разрушена. Цели не достигнуты.
— А вы думаете, эта сеть была единственная? — усмехнулся падре. — Вас не оставят в покое. Никогда.
— Не додавят. Подавятся.
— Почему?
— Вы же сами сказали, все в руках Бога. А Бог с нами, падре. С нами, и ни с кем другим…