— Переспать он с ней хотел, а она не дала. А под кайфом бы дала. Такой вот хороший он парень.
— Это Лена тебе сказала?
— Почему Лена? Может, он сам это мне и сказал?
— Так Лена сказала или он?
— Как было, так я и говорю, — уклончиво ответил Степан.
В принципе, он не врал, ведь Яшин действительно мог признаться в своем подлом умысле. А расколоть его было бы нетрудно — засыпать порох в пупок, поднести к нему зажженную спичку… Психологическое воздействие сильней, чем иголки под ногти. К тому же Степан считал себя вправе и солгать. Не нравилось ему, что Скатцев готов был очернить свою собственную дочь, чтобы обелить какого-то подонка.
— Ну, с этим мы разберемся. — Игорь Петрович выдал нервную барабанную дробь пальцами по столу.
Степан пожал плечами. В его семейные дела он лезть не хотел. Зачем ему это, если Скатцев очень любит свою дочь и, конечно же, не желает ей зла? А то, что глупостей сейчас наговорил, так безгрешных людей не бывает.
— Дело не в Яшине, дело в тебе. Почему ты не оставишь Лену в покое? — раздраженно спросил Скатцев.
— Я оставил ее в покое.
— Тогда почему ты поехал ее искать?
— Потому что вы стали искать ее у меня.
— А так бы не поехал?
— Я бы просто не узнал, что Лена пропала.
— А если бы узнал?
— Игорь Петрович, вам не кажется, что мы переливаем из пустого в порожнее? Если вы что-то хотите сказать, говорите.
— Да, хочу сказать… Мне совсем не нравится вся эта ситуация!
— Я вас понимаю. Дальше что?
— Оставь Лену в покое!
— Хорошо, я оставляю ее в покое, — кивнул Степан.
Он поднялся с дивана, направился к двери. Только, как в прошлый раз, оружие и документы сдавать не стал.
— Стой! — скомандовал Скатцев.
Но этого было мало, чтобы осадить Степана, поэтому он поднялся из-за стола и рукой оперся о закрытую дверь.
— Стою.
— Ты не можешь так просто уйти.
— Почему?
— А если Лена снова сбежит?
— Охраняйте ее лучше.
— Ну, не могу же я посадить ее на цепь! Должна же у нее быть хоть какая-то свобода действий.
— Вам видней.
— Она уже два раза сбегала. И еще раз сбежит…
— И что вы предлагаете?
— Ты должен остаться. Я договорюсь с твоим хозяином…
— У меня нет хозяина, — покачал головой Степан. — У меня есть шеф. Я ему служу верно, но он мне не хозяин.
— Да, все правильно. Я поговорю с твоим шефом, ты будешь работать у меня.
— Если соглашусь.
— Ты должен согласиться.
Степан задумался. Не должен он был соглашаться на работу: не нужно ему это, даже противно. Но если он откажет Скатцеву, тот решит, что он набивает себе цену, как та жадная старуха перед золотой рыбкой.
— Только из-за Лены. Глупая она, может дров наломать.
— Глупая! — схватился за его слова Скатцев. — Сама не знает, чего хочет.
— Не исключено.
Может, Лена не только Степана любила. Может, еще больше она любила своего Сергея. Может, потому и сбежала, что соскучилась по нему. И по наркотикам. Может, она хотела припудрить носик, чтобы затем заняться с ним сексом. Или послала его за кокаином уже из постели… Она запросто могла сказать одно, когда все было по-другому.
— Вот видишь, ты меня хорошо понимаешь. Ты неглупый парень, с тобой приятно иметь дело. Думаю, ты не станешь распускать руки. Ну, в смысле не только руки. — Скатцев многозначительно кашлянул в кулак.
— Не буду.
Действительно, Степану не стоило лезть в постель к Лене, пока не выяснится, насколько искренной она с ним была. Что, если в действительности она любит Сергея, а с ним заигрывает, чтобы затем использовать в своих целях или просто обмануть?
Да и вообще не стоило доводить отношения с ней до интимной близости…
— С тобой действительно приятно иметь дело, — покровительственно усмехнулся Скатцев.
— Что мне делать? — спросил Степан.
— Пока ничего. Возвращайся к своему шефу, работай пока у него, а я тебя позову.
Степан кивнул. Такой вариант его вполне устраивал. Может, Лена и не захочет его к себе звать, а без этого ее отцу он и даром не нужен. Или Скатцев будет кормить ее сказками о том, что Захарский не отпускает его, а она будет тому верить. Если будет верить, значит, на самом деле Степан ей не очень-то и нужен.
Он ушел, но уже вечером следующего дня Скатцев позвал его к себе.
Дом большой, и кабинет в нем длинный, глядя на его хозяина, можно было подсчитать, сколько метров от одной стены до другой. Скатцев не просто ходил по кабинету, он мерил его шагами. Костя стоял перед ним навытяжку, а Степан — в положении «вольно».
— Значит, ты избивал Яшина! — Игорь Петрович вдруг остановился и ткнул Степана пальцем в грудь.
— Ну, не избивал…
— Ты сломал парню нос!
— Не ломал я ему ничего.
— Ему сделали операцию!
— Ну, может, и сломал что-то, — вслух подумал Степан.
— Зачем ты это сделал?
— А как бы я узнал, где Лена? Он же не хотел говорить…
— Мне надо было позвонить, я бы поговорил с его отцом. Леонид Михайлович поговорил бы с Сергеем, и я бы все узнал!
— А Леонид Михайлович знал, где сын прячет Лену?
— Узнал бы!
— Как? Нос бы ему прищемил?
— Да! Он бы ему нос прищемил! Он имеет на это право! Он — да, ты — нет! — разорялся Скатцев, махая рукой перед носом у Степана. — А там не только нос! Ты избивал парня! И машину ему побил!
— Не бил я его машину.
— А Леонид Михайлович считает, что бил!
— Это его право, — пожал плечами Степан.
— Да, это его право предъявить тебе счет. Но счет он предъявил мне! Ты для него никто, ты для него пустое место, все претензии — ко мне. А это мне нужно?
Степан красноречиво промолчал. Нет, Скатцеву такое «счастье» не нужно.
— Если бы он сказал, чтобы я вас наказал… Нет, вы ему не нужны! Он меня наказать собирается! И накажет. Вы даже не знаете, что это за человек! У него связи в Кремле! Одно только его слово — и от меня откажутся все. А ты знаешь, что это такое, если меня объявят прокаженным? Из моего банка уйдут бюджетные деньги! Уйдет крупный бизнес! А это все! Это банкротство! А Яшин может сказать! Если он закусил удила… А он закусил удила!