Степан не стал рассказывать про Гурия и стоящего за ним Феликса. Ни к чему грузить шефа пугающими подробностями.
А с этими ублюдками он обязательно разберется. Не сейчас, но позже обязательно найдет их и приведет в исполнение приговор.
Денис говорил, что Гурий никому не звонил после того, как узнал, кто такая Лена. Ни Захарскому он не звонил, ни Феликсу. Он сам принял страшное решение. Феликс, может, даже не знает о том, что произошло с Леной. Но это вовсе не значит, что эта сволочь и дальше может творить беззакония. Там, где наркотики, там смерть — и тем, кому их продают, и тем, кто ими торгует…
Но с Феликсом Степан торопиться не будет. Ведь он же не насиловал Лену…
— А ты убил этих подонков, да?
— Никого я не убивал.
— Тогда почему нас преследуют?
— Это я и хочу выяснить.
— Как?
— Ну, надо бы потолковать с ребятами, которые висят у нас на «хвосте».
— Как ты с ними потолкуешь? Это же опасно!
— Очень опасно.
— И ты рискнешь?
— Да. Если вы останетесь с Леной. Вы побудете с ней, а я из больницы поеду к вам домой. Туда и обратно. Могли же мы забыть дома, ну, например, шерстяные носки…
Но до больницы еще надо было добраться. Вдруг это не просто «хвост», а киллеры, уже готовые исполнить заказ…
Впрочем, Степан переживал напрасно. «Фольксваген» больше не попадался в поле зрения, и до клиники они со Скатцевым добрались без приключений.
Наркоз и наркомания — ягоды с одного корня. Как раз от наркоза, от общей анестезии Лена и отходила. Взгляд у нее мутный, но нестраждущий. Да и ломка, если верить врачам, не должна была наступить. В крайних своих формах не должна была наступить, но неприятных, мягко говоря, ощущений Лене избежать не удастся. Плохо ей, потому в глазах у нее затуманенная тоска.
— Ты где был? — спросила она.
— Рядом. Ждал, когда ты проснешься, — сказал Степан.
— Я не спала.
— Ну, может, и не спала, — пожал он плечами. — Но меня к тебе не пускали.
— А ты рвался?
— Конечно.
— Не рвался… Зачем я тебе такая? — горько вздохнула она. Душевная боль не исказила ее лица, но из глаз вдруг потекли слезы.
— Нужна. Очень нужна.
— Это ты во всем виноват. Если бы ты был со мной, ничего бы не случилось.
— Извини.
— Ты меня извини. Не надо было мне садиться к Яше. Он меня усыпил, отвез к себе…
— Все уже позади.
— Что, позади?! Ты даже не представляешь, что со мной было! — начала заводиться Лена.
— Не было ничего, — оборвал ее Степан. — Не было! Тебе приснилось!
— Приснилось?!
— Да, приснилось. — Он смотрел на нее так, как будто сам в этой версии ничуть не сомневался.
— Приснилось?
— А разве нет?
— Ну, может быть… А почему я здесь?
— Профилактика. Это всего лишь профилактический курс, чтобы не было рецидива. Ты же проходила курс лечения, тебя снова могло потянуть на старое…
— А Денек меня на героин не подсаживал?
— Кто такой Денек?
— А ты не знаешь?
— Нет.
— Тебе и не надо это знать. — Лена улыбнулась, давая понять, что ее вполне устраивает предложенная игра. — Это такая мразь…
— Я не знаю, кто такой Денек.
— Это был кошмарный сон.
— Ничего, скоро ты о нем забудешь.
— Забуду. Но нескоро… Ты меня не бросишь? — жалобно посмотрела она на Степана. И вдруг судорожно вцепилась ему в руку.
— Нет.
— Я ведь сбегу отсюда, если ты меня бросишь. А если я сбегу, ты знаешь, какая жизнь меня ждет…
— Не брошу.
— И я не сбегу. Я никогда не буду сбегать, если ты будешь со мной. Ты же всегда будешь со мной?
— Всегда. Отец твой с врачом договаривается, может, для меня здесь поставят койку. — Степан рукой показал на угол палаты, где можно было бы поставить кровать для него.
— Для тебя? Ты этого хочешь? — просияла Лена.
— Хочу. Только мне надо ненадолго уехать. Домой. За вещами.
— Ну, если только за вещами…
А ведь Степану действительно нужно было съездить в Риговку за вещами. Тем более что Игорь Петрович договорился с врачом, и он мог остаться с Леной.
Прежде чем спуститься к машине, Степан осмотрел больничный двор с высоты третьего этажа. Знакомого «Фольксвагена» нигде не было, и он, немного успокоившись, отправился в Риговку…
Уже стемнело, когда он свернул с шоссе в сторону поселка. В этот момент и заметил «Фольксваген», который стоял за кустами в отдалении от дороги, на которую он свернул. Машине понадобилось время, чтобы выехать на дорогу, а Степан ехал, не снижая скорости. На какое-то время «Фольксваген» потерялся из виду, но вот он объявился снова.
Степан доехал до перекрестка, с которого можно было свернуть на разбитый колесами проселок. Сворачивать он не стал, прошел по этой дороге пешком и встал за куст у обочины. В предвкушении чувства облегчения стал расстегивать ширинку. Отлить он вышел, поэтому ничего вокруг не замечает.
«Фольксваген» проехал изгиб основной дороги, но Степан делал вид, что не замечает машину. Хотя сам бы начеку, и пистолет у него под рукой. Служебно-боевой пистолет, другого не было.
Но ведь он не собирался стрелять. Максимум, припугнуть преследователей. Сейчас они остановятся, и Степан, не обращая на них внимания, направится к своей машине. Возможно, он в нее сядет, даже не пытаясь войти в прямой контакт с неприятелем, но если вдруг представится возможность, как на это хотелось надеяться, надо будет их атаковать.
Еще Степан надеялся, что преследователи сами попытаются взять его в оборот. Выйдут из машины, подойдут к нему под каким-нибудь благовидным предлогом и попытаются вырубить хитрым ударом. Не исключал он и гораздо более серьезный вариант, потому и был начеку.
Ему нужно было выявить намерения противника, а еще лучше — взять их в оборот, поэтому он и вышел из машины. А «Фольксваген» стал притормаживать. Что и должно было случиться…
Как-то не очень верилось, что преследователи станут стрелять, но, в принципе, для того чтобы спровоцировать их на такой шаг, он и остановился в безлюдном месте. И ведь спровоцировал… Из джипа вдруг выскочил парень, лицо которого Степану показалось знакомым. Некогда было вспоминать, кто это такой, потому что парень уже наводил на него ствол автомата. Стрелять он собирался от бедра, а это значило, что в запасе у Степана есть какая-то доля секунды.