Вперед! Только вперед! Келле оттолкнулся одной ногой и взмыл вверх. Толчок – он на следующем камне. Валун под ногами легко подался вперед, прокрутился на несколько сантиметров, ударился о следующий и откатился обратно. Келле едва удержался наверху.
Хаммар восхищенно закричали. Барабаны зазвучали громче, эхом отдаваясь внутри головы Келле. Удар, еще удар, целая дробь. Ритм навязывал свои правила. Барабаны говорили с ним, они вели свою речь. Удары складывались в слова и образы. Язык духов. Только это понятно им, человеческие слова ничто для жителей иного мира. Боги не обращают внимания на слова.
Впереди еще три камня. Ритм барабанов проникал все глубже, вызывая в голове Келле странное, неведомое раньше чувство. Его наполняла уверенность в собственных силах, он знал, как нужно бежать по спинам каменных быков. Этот был его путь, и никто больше не сможет пройти так.
Прыжок. Еще один. Не мешкая ни секунды, молодой воин прыгнул еще раз. Пятый камень лежал чуть подальше, и Келле едва дотянулся до него кончиками пальцев босой ноги. Он бы обязательно упал, но духи снова помогли ему. Его тело больше не принадлежало ему, им управляли духи.
Руки, словно крылья, резко взмахнули и метнулись вперед, на мгновение удержав Келле от падения. Ноги быстро – нереально быстро – шагнули вперед, центр тяжести изменился, и валун качнулся обратно, резко остановился, но Келле уже было все равно: его тело пело вместе с барабанами, теперь его не смог бы сбросить с камня даже другой маза.
Юноша стремительно развернулся и, не медля ни секунды, тремя большими прыжками добрался до последнего камня. Оставалось спрыгнуть на землю, и он – маза.
Мир полон случайностей. Стоило ноге Келле коснуться последнего валуна, он, как и положено, качнулся вперед. Маленький камешек, попавший под ненастоящего быка, был всему виной. Всего предугадать не могли даже духи.
«Это люди не могут предугадать ничего. Духи знают все, им не нужно гадать», – прошипел в голове голос, что взялся постоянно возражать.
Валун немного повернулся, совсем чуть-чуть. Но Келле, уже занесший ногу, чтобы спрыгнуть вниз, к этому был не готов. И тот, кто управлял его телом – тоже. Твердь исчезла из-под ступней, и юноша полетел вниз. Камень, ударившись о соседнюю глыбу, покатился назад. Ненастоящий бык должен был остановиться, не докатившись до юноши, но почему-то камень, задержавшись в той точке, откуда начал движение, на секунду, покатился дальше, прямо на упавшего Келле.
Мышцы свело спазмом, руки отталкивались от скалы внизу, ноги стремительно выпрямлялись, чтобы вытолкнуть тело из каменной ловушки. Келле понимал, что никогда не смог бы прыгнуть с такой скоростью. Казалось, еще немного – и кости не выдержат силы тянущих их мышц, колени хрустнули и заныли, но он уже летел прочь из-под падающего камня.
«Никакая сила не могла вытащить тебя оттуда», – проворчал недовольный внутренний голос. И теперь Келле был согласен с ним: вся сила и скорость, с которой духи заставили двигаться его конечности, не помогла бы, если бы не произошло нечто… Это было невероятно, это было чудо!
Никто ничего не понял. Вот Келле, скачущий по каменным быкам, словно лягушка по прибрежной грязи, балансирует на верху булыжника. Вот он падает вниз и в следующее мгновение стоит рядом с камнями, потирая колени. И лишь когда вырвавшийся из «стойла» камень с сухим треском перевернулся на другой бок, опустив свою многотонную тушу туда, где только что лежал Келле, бой барабанов смолк. Несколько секунд над площадкой висела полная тишина, потом кто-то из женщин завизжал, остальные присоединились к ней.
Келле, не верящий в собственное спасение, смотрел, не мигая, на покачивающийся камень и молчал.
Он видел. Этого не могло быть, но было – камень, нависший над ним, словно океанская волна, вдруг замер, будто кто-то невидимый и невероятно сильный подпер его рукой, задержал. Всего на мгновение, прошло меньше секунды до того, как валун продолжил падение, но этого времени хватило Келле, чтобы выпрыгнуть из опасного места.
Кто-то спас его. Кто-то помог.
«Это духи, болван!»
«Но духи управляли моим телом».
«Духи держали камень».
«Я сам не выпрыгнул бы так быстро».
«Никто и не говорит, что ты сделал это сам. Но духи – они держали камень».
Барабаны молчали, Келле не чувствовал больше духов, их не было рядом. Но силы не покинули его. Не обращая ни на кого внимания, он снова взобрался на камень. Легко прыгнул, еще и еще, развернулся и столь же непринужденно, словно каждый день совершал подобную пробежку, вернулся назад.
Он стоял на земле перед камнями, он стал маза. Юноша снова стал сам собой, хозяином своего тела, он чувствовал, что больше не способен прыгать, подобно блохе. Но духи ушли до того, как он прошел по каменным быкам во второй раз.
– Духи помогли Келле! – выкрикнул Кулфу. – Он смог пройти по быкам и не упасть. Теперь он маза!
Соплеменники бросились поздравлять Келле, забыв, что тот только что чуть не стал жертвой чудовищных ненастоящих быков.
Маза Келле был рад. Лишь сомнение в том, что духи, помогавшие охотиться и прыгать по камням, были настоящими, никак не хотело исчезать.
Что же, так и закончится его жизнь?! Здесь, в африканской грязи, среди развалин?!
Мерзкие твари! Отбросы общества!
Хоакин крякнул, получив очередной удар ногой, обутой в тяжелый ботинок, под дых. Изо рта хлестала кровь. Не понять – из разбитых губ и десен, или красное вытекало изнутри. Он понимал, что на грани. Он почти умирал, еще пара ударов – и все, больше не встать.
Внезапно удары, сыплющиеся со всех сторон, прекратились. Он ничего не видел, не понимал, что происходит. Разбитый рот судорожно ловил пыльный воздух, в горле саднило, очень хотелось закашляться, но не получалось. И отовсюду доносились голоса – мерзкие каркающие голоса, смеющиеся над ним.
Моралес покрутил головой – острая боль пронзила шею – и все-таки увидел: справа от него в пыли лежали две кучи кровавого тряпья. Стивенсон и Крамчук. Эти твари, сорвавшиеся с цепи, притащили их сюда, на плац, где до того, как землетрясение разрушило все, он и другие надзиратели гоняли провинившихся ублюдков до последнего пота. Вы, твари, заслужили это! Отбросы общества, разрушители спокойствия. Никто не виноват, что вы решили, будто стали лучше других! Вам было наплевать на соседей, которых вы грабили, убивали, продавали конструкторам на органы или лично потрошили живых людей. Вы сами сделали этот выбор, и в задачу Моралеса входило воздать должное ублюдкам.
А теперь заключенные решили отомстить. Теперь у них свобода. Тупые твари. Они еще не понимают, что свобода для них – хуже любого рабства. Свобода от всего, их теперь ничего не держит. Ни надзиратели, ни стены, ни запоры… ни еда, ни вода, ни крыша над головой. Теперь ничего нет. Все свободны, как ветер.