Катер оставили у границы странного леса. Бросили якорь и крепко привязали конец к деревьям. Скорее всего, пара-тройка приливов оторвут его. В любом случае, толку от шлюпки теперь немного, да и возвращаться сюда они вряд ли станут.
– Откуда здесь такая растительность? – орудуя непривычным мачете, спросил Куцев. На расчистку дороги в пределах одного дерева уходило по пятнадцать-двадцать минут, а до твердой почвы, судя по всему, было еще метров двадцать. Да и там не похоже, чтобы заросли заканчивались.
Вопрос был риторическим, однако на него ответил Мартин:
– Наверное, где-то рядом в море впадает река. Пресная вода – она несет ил и дает жизнь деревьям. Мангровые леса полны живности, это кладовая природы.
– Дерьмо это, а не кладовая, – плюнул Куцев в мутную воду. – Уж лучше бы здесь была пустыня.
– Вот уж неуверен.
– Перемазались все, как черти, – продолжил ворчать Куцев.
Внешний вид действительно изрядно попортился. Одежда промокла, черный липкий ил, в который ноги проваливались до колена, казалось, был везде. Даже во рту, отчего Виктор непрерывно сплевывал, пытаясь избавиться от противного привкуса. Гнилое место.
Куцев получил чувствительный тычок стволом «дрели» по затылку.
– Меньше разговаривай! – рявкнул на него Штрайх.
Мерзкие твари. Правильно вас в «Африку» упекли. Неизвестно, чем провинились перед Анклавами, но место для вас, гниды, самое подходящее.
А теперь они еще пытаются выбраться из этого дерьма на горбу у Куцева. Виктор бросил короткий злобный взгляд на бывшего заключенного, а потом широко замахнулся мачете, вонзив острый клинок в воздушный корень мангры. Штрайх шарахнулся на полшага назад. Трусливая обезьяна. Главное – не переборщить, а то еще застрелит ненароком от испуга.
Последним в их странной команде шел Моралес. Куцев так и не понял, кем он был в «Африке». Но совершенно точно – не заключенным. Странный тип. Странный и опасный. От него так и веяло немой угрозой. И эта его манера смотреть словно бы сквозь собеседника безумно раздражала. Впечатление, что он постоянно пребывал в глубоком раздумье, не обращая внимания ни на что вокруг. Но это впечатление было обманчивым: Виктор не раз замечал, что Моралес реагирует на любые раздражители, причем скорость его реакции поражала.
Удар, еще удар. Сразу два витых воздушных корня с треском переломились, Куцев шагнул вперед и под ногами появилось твердое. Наконец закончилось это болото! Но заросли как будто не становились реже.
– Это дерьмо долго еще будет продолжаться? – спросил Куцев у Мартина, когда все выбрались на твердую землю. Крайс, похоже, кое-что знал о подобных зарослях.
– Не знаю. Зависит от количества влаги. Здесь почва твердая, значит, река довольно далеко. Если пойдем в правильную сторону – скоро выйдем из мангры.
– Знать бы, где эта правильная сторона.
Толстый Али сел прямо на землю и, морщась, облизывал растертые в кровь ладони. Отдуваясь, на островок суши вышел Мустафа. За ним тянулись влажные черные следы. Замечательные походные ботинки капитана были безнадежно испорчены, в них хлюпало. Следом выбрался седовласый Гамми и двое бандитов. Один с «дыроделом», другой с «дрелью» в руках. Оружие оба взяли из арсенала моряков.
Последним появился Моралес. Ему все было нипочем. Можно подумать, что он не шел вместе со всеми через непролазные заросли, а гулял по парку. Только испачканные черным армейские ботинки и низ брюк говорили об обратном. На лице главаря все также присутствовало выражение полного безразличия к окружающему.
Моралес выбрался на берег, отряхнул с брюк и обуви налипшие комья ила и отошел в дальний угол небольшой опушки, на которой все расположились. Он оперся спиной на корни и прикрыл веки.
На шее у него болтались две «дрели», взятые про запас. Куцев отметил, что «дыродел» главаря торчал сзади из-за пояса. Он не нес его в руке. Излишняя самоуверенность?
Что-то подсказывало Виктору, что сейчас все изменится. Он не мог объяснить, почему так думал, не знал причин, но его подсознание настаивало, что сейчас самое время быть начеку, а не расслабленно отдыхать.
Как оказалось, Моралес тоже придерживался подобного мнения, а его расслабленность – не более чем отвлекающий маневр.
В какой-то момент, минуты через две, после того как из болота вышел главарь, Садех и Штрайх коротко переглянулись.
От Куцева не ускользнул этот вороватый взгляд, хоть он и не собирался вести наблюдение за своими конвоирами. Все произошло само собой, мозг, уставший от нахлынувших за последние двое суток событий, от недосыпа и голода, казалось, автоматически вычленял важные события.
Виктор поднялся и сделал несколько шагов в сторону Моралеса, словно бы намереваясь продолжить рубить заросли. Зачем он это сделал в тот момент, он не знал. Тело само решало, как поступить.
– Знаешь, босс, – начал Садех, поднимаясь.
Но Моралес не дал ему договорить. Он почти и не шевелился, казалось, даже глаз не открыл. Он только произнес: «Знаю». – И в его руке, словно по мановению волшебной палочки, вдруг появился «дыродел». Грохнул выстрел. Штрайх, как бы невзначай направивший ствол своей «дрели» в сторону главаря, всхлипнул и повалился на землю. Изо рта у него пошла кровавая пена. Садех, обомлев от стремительности событий, изумленно смотрел на пистолет в своей руке, так и не направив его на Моралеса. Ему выпало прожить на полсекунды больше Штрайха.
И в этот момент на арену вышел Куцев. Когда Моралес начал стрелять, он стоял в метре от главаря. С мачете в руках. При всей своей прыткости, Моралесу никак не удалось бы поразить сразу три мишени, находящиеся в разных местах.
Виктор взмахнул своим весьма грозным оружием. Он не задумывался, куда бить, тело выбрало наиболее подходящую мишень – широкое лезвие летело на вытянутую вперед руку, крепко сжимающую вороной «дыродел», который неумолимо поворачивался черной дырой ствола в сторону Куцева. Мачете опускался острием вниз, но в последний момент Виктор передумал и успел повернуть оружие боком. Лезвие плашмя ударило по руке, лязгнул металл о металл, и «дыродел» отлетел в сторону.
Пролетев чуть больше метра, пистолет застыл у ног капитана. Мустафа не спеша нагнулся и поднял оружие.
– А теперь, Моралес, мы будем играть по нашим правилам, – сказал он, направив ствол в сторону главаря. Теперь уже бывшего: свою шайку он уничтожил собственноручно.
Моралес поднял голову, потирая ушибленную кисть, и взглянул прямо на Хопкинс-Джани. Стрелять из висящих на шее «дрелей» он как будто и не собирался.
– Я не против, – сказал он.
Куцев отметил про себя, что Гамми во время короткого боя продолжал спокойно сидеть, никак не реагируя на происходящее. Ему, похоже, было все равно.
– Кто вы, Моралес? – спросил Виктор, забирая у него автоматы. Оба на предохранителе.
– Надзиратель. В прошлом. Потом на протяжении двух лет я был… королем «Африки». Боссом.