Лагерь разбили под нависающей козырьком скалой, торчащий вперед метров на пятнадцать камень служил отличным тентом. Но все равно было очень жарко. Воспоминания о кондиционированных помещениях танкера навевали тоску.
Мустафа отошел в сторонку от лагеря. Без тени жарче, но тут никто не помешает. Вряд ли кто-то из моряков сунется к нему – все слишком устали. А придумывать объяснения, что он делает со своим раллером посреди саванны, не было никакого желания.
На экране отображалось несколько открытых окон, в каждом – своя часть управляющей программы. Пока в режиме ожидания, время пускать ее в ход еще не пришло, но уже скоро. Это радовало – можно будет закончить дела и отправиться домой. Брести под обезумевшим солнцем по африканской пыли ему надоело.
Мустафа в очередной раз внимательно вчитывался в каждую строчку программы. Все ли он учел? Промахов быть не должно, поработать над ошибками не удастся.
Хорошо, когда есть возможность писать сценарий самому. Так гораздо удобней, собственные ошибки исправлять проще. А ошибки бывали – от них никто не застрахован. Умение не совершать ошибки – не главное, это миф, – главное, огрехи найти и устранить. Причем вовремя, а не задним числом. И программу к сценарию Мустафа тоже всегда писал сам.
Сколько уже раз? Он попытался посчитать, по-детски загибая пальцы. Сбился. Семь или восемь. Достаточно, чтобы сжиться с подопечным в единое целое. Когда он писал программу впервые, приходилось раздумывать над каждым шагом, прогонять на эмуляторе сцену за сценой. А сейчас он знал без всяких эмуляторов то, что должно получиться. Он знал своего бойца, как облупленного, его мысли были для Мустафы словно на ладони.
Пора бы уже отправиться на покой. Вот только нужно выполнить задание, вернуться домой, получить причитающуюся сумму и можно залечь на дно. Денег хватит. На всю жизнь хватит, если не разбрасывать их на каждом перекрестке.
Да и с подопечным нужно что-то решать: нынешняя легенда хороша, но она начинает пожирать сама себя. Что-то они там упустили. Провалы появились сразу же, но времени на изменение психокода не было, да и болванки подходящей не нашлось – дело-то не самое простое: состряпать виртуальную личность с нормальной легендой. К счастью, та дрянь с резким резиновым вкусом помогала. Куцев считал, что это лекарство. Обезболивающее, чтобы легче переносить синдиновую ломку. На самом деле – плацебо, пустышка с ярким, неприятным вкусом. Важен именно вкусовой компонент, он обеспечивал перезагрузку информационной части легенды виртуальной личности по имени Виктор Куцев.
Но псевдоличность бойца в последнее время все чаще давала сбои, слишком глубоко Куцев занялся самокопанием. Наверное, от тягот походной жизни. В принципе, бойцу такая жизнь нипочем, но Куцев – обычный человек, он привычен к комфорту.
Пока гипностимулятор с резиновым вкусом помогал. Но таблеток требовалось все больше, так скоро все запасы закончатся. И что тогда делать? Не отключать бойца после операции? Рискованно. В первую очередь для собственного здоровья. Никаких гарантий от срывов в боевой режим, а тогда он – берсерк: силен и неуправляем. Вообще ничего не видит вокруг, кроме цели.
Нет, нужно бросать это занятие. Причем обоим. Жаль бойца, он в любом случае будет потерян. Можно его продать – за подобную модель дадут хорошие деньги. Обратиться к менеджерам Консорциума или к Ассоциации по торговле биоресурсами? Можно, они серьезные ребята, внушают доверие.
Но жаль – столько вместе пережито, столько всего сделано. Просто по-человечески жаль. Хоть они и не были друзьями детства, сейчас они друзьями стали. Как-то не по-людски это: продавать друзей. Хотя, с другой стороны, как раз и по-людски, предательство в крови у человека, способность врать – величайшее достижение разума.
В любом случае, нынешнюю легенду придется менять. Но тогда больше не будет того, кого Мустафа мог назвать другом, это уже будет не Виктор Куцев. Какой смысл?
А впрочем, смысл стоит искать, когда дело будет сделано. Существовала еще одна проблема. Мустафа надеялся, что она разрешима, торчать в Африке до скончания века он не собирался. Проблема заключалась в «Хеллеспонт Стар». Точнее, в его реакторе. Аварийная остановка реактора не входила в планы, Виктор должен был лишь создать видимость, произвести эмуляцию остановки, замедлив цепную реакцию до минимального уровня. Сам он об этом не знал, эту партию играла его субличность, не оставляющая воспоминаний в голове инженера Куцева.
А получалось, что кто-то разработал другой сценарий – реактору эмулировали критический перегрев, и он остановился на самом деле. Или это была не эмуляция? Бывают же настоящие аварии, не все в этом мире зависит от людей. Слишком много случайных факторов и слишком много сложностей – танкер должен был стать на несколько сотен миль западнее, где-то совсем недалеко от этого места. Совершать не самый приятный вояж по раскаленной саванне в планы Мустафы не входило.
Как бы то ни было, разобраться можно будет, лишь вернувшись на танкер. И вряд ли сладить с реактором – если с ним вообще еще можно сладить – сможет кто-то, кроме Куцева. Так что придется изворачиваться, сохраняя его психокод.
Но если реактор действительно в нерабочем состоянии? Мустафа знал, куда обратиться. Только не стоило забывать то, о чем он сам неоднократно напоминал всем вокруг – «Хеллеспонт Стар» под завязку гружен нефтью. Несмотря на виртуальность личности, задействованной в операции, нефть была настоящей. Она стоила денег, и денег немалых. Клиент не планировал терять нефть.
Конечно, черное золото, плещущееся в танках гигантского судна, спасут. В конце концов, можно взять корабль на буксир. Это в случае, если танкер все еще стоит у берегов Тюремного острова – Мустафа вспомнил собственные предположения о существовании пятого члена команды, зайца на борту «Хеллеспонт Стар». Глупости все это – шансов не выдать себя в течение пары недель у зайца практически не имелось.
Исчезновение танкера вообще должно было остаться незамеченным. Все испортил тот сумасшедший – Моралес. Мустафа никогда не питал теплых чувств к СБА. Там служили только тупые солдафоны, наподобие этого Моралеса. Если бы не надзиратель, свихнувшийся на почве воздаяния положенной кары мировой преступности, они давно уже вернулись бы на корабль. Там, куда они идут, наверняка найдется запас заряженных батарей Ллейтона. Одна беда – тащить их к катеру придется на себе. А теперь небось во всех новостях трубят, что-де исчез танкер с нефтью.
Но больше всего беспокоил вопрос, кто организовал диверсию на танкере? И зачем? Не стоило ли опасаться проблем, которые вдруг могут возникнуть во время операции? Все продумано и рассчитано. Но, если в деле участвует третья сила, сценарий придется менять, причем экстренно, импровизируя прямо во время работы. Как-то на этот раз все шло наперекосяк. Нет, однозначно, нужно выходить на покой.
Мустафа еще раз проверил все узловые моменты программы. Ошибок нет.
Из-за скалы, оттуда, где остались остальные, послышался тихий сдавленный крик. Или это Али заснул и храпит? Скорее всего.