Утром он бродил по Даун Тауну. По закрытой его части, там, куда безы пускали только своих, чьи «балалайки» помечены особыми программами, позволяющими пользоваться сетью в пределах Ньюингтона и успешно проходить через наноскопы на блокпостах. В «балалайке» Лохлана ничего подобного не было.
На территории Ньюингтона находится только одно место, куда можно попасть таким, как он, – людям без специального цифрового пропуска в «балалайке». Обычно туда попадали не по собственной воле. «Солнечная игла». Вернее, не сама штаб-квартира СБА, а ее тюрьма, которая, если верить слухам, располагалась в подвалах огромного небоскреба, сверкающего отражением светила.
Он был у безов. Они допрашивали его. Именно дознаватель и назвал его профессором. Скорее всего так. Что же хотел узнать дознаватель СБА?
Все концы сходились к одному и тому же предмету – к книге в черной обложке без надписей. Книге храмовников, которую Лохлан по ошибке продал вудуистам. Или это не было ошибкой – если бы книга осталась у него, она досталась бы безам. И вряд ли он был бы все еще жив. Так что, возможно, продажа фолианта была не ошибкой, а провидением, знаком свыше. Проявлением того необъяснимого, что единственное сдерживает в биологическом человеке зверя.
«Febpeop feil ker pro metge, plois him mie jecier…»
Там дальше еще несколько абзацев. Это не информация, среди непонятных фраз нет четких указаний. Но почему-то эти слова делали понятным то, как можно исправить парадокс несовместимости биологии зверя и созидательной силы разума, которой этот зверь обладал.
Вопрос, откуда он знал эти слова, был излишним. Вариант ответа только один – из той самой книги в черной обложке без надписей. И его долг вернуть книгу, сохранив тайну тайной. Знания должны появляться только тогда и там, когда и где того захотят боги. А книгу эту боги не разрешали читать людям.
Странная и страшная мысль родилась в голове Лохлана – если он читал Книгу, а это уже не подлежало никаким сомнениям, то человек ли он?
Лица парня, который едва не сбил его с ног, Лохлан не разглядел. Только темную кожу и характерное движение правой рукой, будто он закручивал ею что-то.
«cepsi jir let probden ulm mul loplab talen»
Красная куртка, красный шнурок, смеющаяся рожица духа Лоа…
Он знал, кто это. Не помнил, скорее никогда даже не видел этого человека в лицо, но знал!
«cepsi jir let probden ulm mul loplab talen»
Конечно же! Это был тот самый тип, фотографию которого ему показывал… Кто показывал фотографию, Лохлан вспомнить не мог. Не мог предсказать прошлое. На то была причина, очень простая – эта информация совершенно не важна.
Важно лишь, что…
«cepsi jir let probden ulm mul loplab talen»
Он обещал. Он не помнил кому, но помнил – что. И он всегда сдерживал обещания, тем более что за предстоящую работу было заплачено вперед.
– Эй, секундочку! – крикнул Лохлан в спину чернокожему, исчезающему в проеме небольшой двери бронзовых ворот.
Знакомый незнакомец обернулся, лишь на мгновение встретившись взглядом с Лохланом, и, стремительно спрятав глаза, исчез за закрывшейся дверью.
Лохлан, поспешив за негром, вошел в полумрак собора Католического Вуду. Высокие своды терялись в темноте, давящей сверху. Электрического света не было – огромное пространство, не разделенное на комнаты или этажи, освещалось несколькими сотнями свечей. Неверный, дрожащий красноватый свет, бросающий на стены собора пляшущие тени, добавлял брутальности и без того довольно мрачноватому заведению. Лохлан невольно поежился, внезапно ощутив здесь всю ничтожность, всю беззащитность человека перед богами.
Негра, за которым пошел Флетт, видно не было. Создавалось впечатление, что в соборе нет ни одного человека, но оно оказалось обманчивым. Из нефа, расположенного в нескольких десятках метров от входа, шурша длинными белыми одеждами, навстречу Лохлану вышел священник. Хунган Вуду.
Цвет кожи служителя храма был настолько темным, что в полумраке его лицо и руки, торчавшие из широкой белой хламиды, казались пустым местом. Лохлан невольно отшатнулся, когда из черной пустоты донеслись звуки, адресованные ему:
– Что вас привело в наш храм?
Голос священника прозвучал резко и требовательно. Отдаваясь эхом от высоких сводов, он приобретал какой-то замогильный тембр. Хунган явно был недоволен появлением в обители духов Лоа иноверца.
Хотя какой Лохлан иноверец? Иноверец – это тот, кто верит во что-то другое, адепт иной Традиции, а Флетт к Традициям относился весьма сдержанно, чтобы не сказать – скептически.
И снова странный вопрос, возникший в голове – а если хунган прав, если он видит то, что самому Лохлану недоступно?
– Сюда вошел человек, – без предисловия начал Лохлан, – я его ищу.
– Сюда входит много людей, – высокомерно заявил настоятель храма. Да, перед ним был именно настоятель, Флетт понял это по массивному золотому кулону, висевшему на груди хунгана. – Все они находятся под защитой духов Лоа.
Лохлан повертел головой, не обнаружив упомянутых священником «многих людей», но насчет защиты, возможно, тот был прав. Храм духа Легбы – территория Вуду, здесь силы Традиции увеличивались многократно.
Откуда, черт возьми, он все это знает?! И отчего кажется, что в храме опасно думать подобным образом?
«Avva…»
Лохлан почувствовал, как на лбу выступают капельки холодного пота, а в паху все неприятно занемело. Он не мог вспомнить слова, ни одного. Все волшебные фразы, которые помогали думать и решать задачи, вдруг улетучились, оставив Лохлана наедине с пустотой, царящей внутри.
– Да, разумеется, – Лохлан, как мог, старался убрать из голоса дрожь. – Я лишь хотел бы увидеть человека, который только что зашел сюда.
Не стоит и пытаться – они все равно ничего не скажут. Он зря теряет время. И что-то еще, то самое, необъяснимое, что порождали внутри головы непонятные слова из книги, медленно уходило, исчезало, оставляя Лохлана без защиты… Традиции? О какой Традиции шла речь? Книга принадлежала храмовникам из Мутабор. Храм Легбы принадлежит Католическому Вуду. Кому принадлежит сам Лохлан? До этого момента он привык считать, что принадлежит сам себе. Или это мнение было ошибочным?
– Вам стоит подумать о том, чтобы обратиться к истинной вере, – сверлящим немигающим взглядом буравя глаза Лохлана, сказал хунган. – Вы на верном пути, сын мой, если решили зайти сюда.
Или просто спросить о книге?
Лохлан улыбнулся, чуть-чуть, уголками губ – с ним говорил настоятель храма. С ним, с зашедшим в собор иноверцем. В то время как настоятель редко общался с простыми посетителями из числа истинных адептов Католического Вуду. С чего бы такая честь?
«Они боятся меня», – понял Лохлан. Они тоже ничего не понимают и боятся. Поэтому к нему вышел сам настоятель – сильный хунган, способный противостоять чужой Традиции. Можно ли что-то противопоставить духам Лоа здесь, в их обители?