Пригибаясь, трое мужчин и женщина в камуфлированной форме вскарабкались на склон сухого, словно кусок пемзы, холма. Забросили винтовки за спины. Улеглись в кустарнике, на гребень выбираясь ползком. Осмотрелись.
На всякий случай расчехляя бинокль, Энквист рассматривал приземистые постройки храма, являвшегося конечной целью их путешествия.
Тот лежал в долине, куда в свое время сходились сразу пять горных языков, окружавших обитель природной стеной. Сегодня хребты постарели. Обмякли и полысели. Окончательно превратились в пологие взгорки, цепями гигантских барханов обступивших монастырский комплекс.
В десятке километров южнее храма виднелись остатки лагеря мелиораторов, много лет назад пришедших сюда на помощь природе и монахам. Но и без бинокля усиленная оптика глазных имплантатов Хуго позволяла разглядеть, что модульные бараки щедро занесены песком, а выкопанные каналы сухи и щетинятся колючим кустарником.
Трое мужчин и женщина, не торопясь покидать наблюдательный пост, внимательно изучали долину, фиксируя на «балалайки» каждую складку местности, овраг, постройку или пригодную для стрелковой позиции нору. О том, что их самих будет заметно, Энквист не волновался – дистанция точки обзора позволяла оставаться невидимками. Если группу и ждал прием, его готовили значительно ближе к монастырю…
Окрас «горностаи» поменяли еще на борту «Нобунаги». Подобрали пятнистую песочную форму, разгрузочные жилеты, четыре автоматические винтовки «Чероки» с боеприпасами. Хуго не сомневался, что в придачу Бакли и Кодо опустошили арсеналы тримарана на изрядное количество взрывчатки, но даже если находил это лишним, ничего бойцам не сказал. Так же, как необычный капитан темно-фиолетового судна, замаскированного под скоростную океанскую яхту…
Тот вообще словоохотливостью не отличался, при знакомстве скупо распорядившись называть его Ноябрем и за время плавания не перекинувшись с пассажирами больше чем сотней фраз. А сотня фраз за почти неделю пути – это очень мало.
Почти неделя. Именно столько занял путь из «Спанч Бэя», куда группа прибыла через три дня после операции в Денвере, до побережья Китайской Республики и здоровенного приморского Боли. Почти неделя ювелирной резки волн на скорости 55 морских миль в час. Почти неделя беспрерывной качки, от которой бедняга Бакли похудел на несколько килограммов, над чем не преминул поиздеваться Жицкий.
Судно очень понравилось Энквисту. Настолько, что он даже захотел, чтобы их миссия продолжалась именно в Тихом океане, где он смог бы еще раз воспользоваться бронированным тримараном Ноября.
Вытянутый, будто гигантский титапластовый марлин, «Нобунага» производил впечатление уникального и безмерно комфортабельного транспорта, доступного лишь верхолазам. Однако под темно-свинцовой обшивкой, отражающей взгляды радаров и даже спутников, крылись бронированные листы, способные защитить тримаран если не от прямого попадания торпеды, так от очереди крупнокалиберного пулемета уж точно.
Таких пулеметов, кстати, на судне нашлось три. Два послабее, ручного управления, и один стационарный «ревун» на автоматизированном штативе, управляемый из капитанской рубки. Огневые точки и единственный торпедный аппарат были искусно спрятаны в корпусе, не портя благообразного вида «яхты» и уменьшая сопротивление воздуха.
Еще шведа поразила автономность тримарана. Компактный реактор в трюме делал «Нобунагу» совершенно независимой океанской единицей. Такая самостоятельность избавляла экипаж от необходимости заходить на океанские станции подзарядки, расставленные на главных судоходных маршрутах. Мало того, что количество зарядных платформ после Инцидента резко сократилось, так их хозяева – откровенные пиратские князья – теперь брали за перекачку энергии плату столь огромную, что дешевле было продаться в рабство.
Знали ведь, сволочи, что далеко не у всех современных судов функционируют системы самовосполнения заряда. А потому активно восстанавливали ветряки и подводные генераторы, отбиравшие силу у тихоокеанских течений. И втридорога продавали мегаватты капитанам, поставленным в патовые условия – покупай, отдавая последнее, или дрейфуй себе до первого шторма.
«Надбавка за штормовой риск и давление конкурентов», вот как называлась наценка энергетических вымогателей, до которых никак не могли дотянуться руки американцев или поднебесников…
Шторм, кстати, тоже случился, два дня назад отняв у «горностаев» почти пятнадцать часов путешествия. К чести тримарана, тот блестяще справился с многочасовым буйством природы, благодаря герметичной конструкции и устойчивости почти не заметив удара водной стихии. Чего нельзя было сказать о Гордоне Бакли, во время ненастья потерявшего большую часть массы…
Немногословный капитан «Нобунаги» произвел на Энквиста впечатление не меньшее, чем само судно. Высокий, способный не шатаясь устоять на любом скате, закутанный в пепельно-черную хламиду, под которой легко могла спрятаться даже «саранча».
Финальным штрихом странного капитанского наряда была короткоклювая венецианская маска, внутри которой Невроз на глазок определил наличие противогаза, дополнительных экранов «балалайки», тактический компьютер, комм и радиопередатчик. Черная маска-шлем экранировалась совершенно матовым нанопокрытием, придавая хозяину корабля вид то ли прямоходящей доисторической птицы, то ли демона преисподней…
Экипаж, состоявший из двадцати двух моряков, к внешнему виду своего вожака относился спокойно. С пассажирами обсуждать отказывался, насмехаться не позволял. И вообще демонстрировал выучку первоклассную, набираемую не одной тысячей пройденных миль. А также десятками сражений, в которых пришлось побывать «Нобунаге».
Восемь дней назад, когда группа добралась до Такомы, после гибели Сиэтла ставшей одним из ключевых портовых городов Западного побережья США, «горностаи» могли лично убедиться, что без дела пушки тримарана не ржавеют. В доке № 6, где они и обнаружили судно, вовсю шел ремонт «яхты» – менялись пробитые пулями бронеплиты, пополнялся боезапас, и полностью переоснащалась рубка связи.
Комментировать полученный в походе урон Ноябрь никак не стал. Ни людям Энквиста, ни администрации порта, сославшись на успешно отраженную атаку пиратов, с каждым месяцем плодившихся в прибрежных водах. А затем волшебным джинном усадил группу на свой плавучий ковер и одним мощным рывком перебросил через Тихий, под финал предоставив доступ в арсеналы «Нобунаги».
Хуго не совсем понимал, отчего новый скачок через планету они проделали именно водой. Однако, вероятнее всего, у заказчика на это имелась веская причина, и обсуждать приказ верхолаза швед не намеревался.
О том, что по следу группы кто-то идет, было очевидно после событий в Монреале и Франкфурте. Как именно хозяин наблюдает за теми, кто наблюдает за Энквистом, «горностая» не интересовало. К контакту с противником они были готовы вне зависимости от того, предупреждал их наниматель о возможной стычке или нет…
Спустившись с холма, Хуго спрятал бинокль и отстегнул от пояса флягу, сделав несколько глотков теплой, но чистой, еще в Боли купленной воды. Остальные ждали распоряжений, не спеша снимать с оружия тонкие противопыльные кожухи.