Монах замолчал, внимательно глядя на вооруженного светловолосого мужчину, стоявшего в двух шагах от него. Ветер колыхал полы бурой накидки, бросал на лысину пригоршни пыли, заставляя щуриться, но Багабанди не шевелился, превратившись в воскового истукана.
– И когда об этом узнал Сорок Два, проект был закрыт, – вдруг произнес Мартинес, не меняясь в лице. – Потому что Пророк, и сейчас об этом знают почти все, жаждал совсем иного…
– Где я могу разыскать картину? – осипшим голосом спросил Энквист, пораженный тем, какой необычный эффект произвел на него рассказ отшельника.
– Ты не знаешь, с чем связался.
– Я знаю все. И даже немного больше. Где картина?
– Уверен, Плотник уничтожил ее.
– Где вы работали над сборкой? Где пичкали свой электронный супермозг варевом из шедевров живописи?
– Тебе ничего не даст эта информация, rubio. И мой рассказ – тоже.
– И все-таки?
– Анклав Франкфурт, – и не думая умалчивать, поддался его давлению Колорадо. – Средний уровень района «Кляйнес Центрум». Промышленный инкубатор «Джадва-4», мы занимали три верхних этажа. Но я уверен, сейчас ты ничего не найдешь там, tirador.
Услышав название Анклава, где его группа побывала не так давно, Хуго чуть не выругался вслух. Прищурился, пытаясь прочитать по глазам собеседника, насколько тот откровенен. Не отводя взгляда, тритон стоял перед ним, такой же высокий и прямой, продолжая негромко пощелкивать костяшками четок.
– Я рассказал все, как есть, hombre, – наконец произнес Колорадо, медленными короткими вдохами набирая полную грудь пыльного сентябрьского воздуха. – Убьешь меня теперь? Если да, то моя просьба все еще в силе…
– Только если ты сам этого захочешь, – едва заметно покачал головой Энквист, добавив с усмешкой, – hombre…
– Нет, спасибо, el misterioso desconocido. Я бы предпочел прожить весь отмеренный мне свыше срок…
Монах поклонился, и теперь от шведа не укрылось, как напряжены его плечи. Все это время Багабанди действительно ждал пули. Или наручников, мешка на голову, бешеной гонки по барханам. Но вера в то, что он вправду искупает содеянное годами ранее, позволила Мартинесу не сдрейфить, что вызывало у Хуго неподдельное уважение.
– И еще, – вдруг добавил Колорадо, словно спохватившись. – Передай тому, кто искал картину, что Цифра – отнюдь не младший брат человека, как говорила о том Поэтесса. Не добрый помощник, которого мы воспитали, чтобы донашивал за нами старые вещи и бегал за пивом. Цифра – злой отчим человечества, которому неразумные дети отворили дверь в свою комнату.
Он понимающе поклонился, точно зная, что блондин ведет запись и его слова достигнут настоящего адресата. Снова приложил ладони ко лбу, отчего четки брякнули. Хотел еще что-то сказать. Может быть, пожелать стрелкам доброго пути. Может быть, наставить молитвой.
Но не успел…
Потому что в правом ухе Энквиста, соединенный с нашейным радиопередатчиком тонким прочным проводком, вдруг сработал скрытый динамик. Голосом Невроза, от неожиданности сорвавшимся на фальцет.
– Внимание! – бросил машинист на общую волну, вонзив в ладони Хуго сотни невидимых раскаленных игл.
Высокий худощавый монах, внимательно читавший эмоции собеседника, вдруг насторожился. С Джозефа словно сбили большую часть религиозного налета, а из-под не успевшей прижиться маски проступило лицо настоящего тритона – юркого, скользкого, готового к любой неприятности.
– Доложить! – как можно спокойнее отреагировал швед, движением пальца включаясь в эфир и стрельнув невольным взглядом по холмам, за которыми группа оставила машины.
Вздрогнув от перемены его тембра, Мартинес сделал к воротам монастыря короткий шажок, почти незаметный под длинными одеяниями. Страх получить пулю не изжить простыми молитвами. Особенно если за какой-то считаный час успел дважды попрощаться с жизнью и все же избежать свинцовой пилюли…
– Двое, в полутора километрах к западу, на гряде… – Даниэль куснул ноготь, отчего в наушниках всех четырех бойцов прозвучал короткий щелчок. – Квадрат 3:4, поправка сорок метров на юго-восток! Мать твою, да вас же пишут!
Шигеру Кодо, все это время понуро просидевший на подножке багги, одним движением снял с винтовки противопыльник. Не спеша высовываться, сверился с картой, и только затем приник к отстегнутому оптическому прицелу «Чероки», из-за края капота изучая склон, указанный машинистом. Над исковерканной холмистой грядой парила «пустынная сова», глазами Невроза изучая чужаков.
– Автоматы, камуфляж, вижу «раллер» и пульт спутниковой навигации, – отчитался Даниэль. – Шеф, не подавай виду, прослушка ведется со спутника… Кодо, прижми-ка жопу к земле, пока они не догадались, что мы засекли слежку!
Бригелла послушно пристегнул прицел к оружию и вернулся на подножку, с деланым равнодушием уставившись в землю. Но затвор винтовки все же аккуратно оттянул.
– Продолжай следить за скоростью ветра! – словно невзначай сделав шаг – чуть дальше от монаха, чуть ближе к прикрывающему от гор корпусу «Термита», – приказал машинисту Энквист.
Его так и подмывало задрать голову, попытавшись отыскать в сентябрьской синеве крохотную звездочку спутника, с которого кто-то фиксировал его любопытнейший диалог с Колорадо…
Почти в трех километрах севернее своего командира Жицкий выскочил из машины. Одной рукой удерживая пульт и не позволяя филину свалиться в пике, второй поляк нащупал в багажнике резервный «Чероки». Закинул за спину, ударив раздвижным прикладом по бедру.
– Выдвигаюсь в заданный квадрат, – вклинился Бакли, не дожидаясь подтверждения. – Наза, прикрой…
– Клянусь, шеф, они были нереально круто спрятаны! Клянусь, без тепловизора я не имел ни одного шанса!
Шумно дыша, Даниэль бросился на верхушку холма, за которым притаились отрядные багги. Он не совсем понимал, что будет делать на позиции с винтовкой, но вес оружия на плече успокаивал. А еще приглушал чувство вины – уже четырежды филин отправлялся в разведывательный полет, и все четыре раза Жицкий оставался слеп. Если дело дойдет до драки, он обязательно поможет своим, даже если для этого придется рвануть в атаку.
Одним глазом машинист следил за парящим зондом, не давая «птице» зависнуть на одном месте и вызвать подозрения. Другим – за рыхлым грунтом склона, по которому торопливо взбирался. Еще невесть как успевал присматривать за распластанными в схроне фигурами, развернувшими шпионское оборудование всего в километре от местоположения самого Невроза.
Задыхаясь от выброса адреналина, стыда, придавившей ответственности и внезапной физической нагрузки, поляк задумался: а были ли способны Великие на столько совершенно разных одновременных дел? Или им, накачанным «синдином», было под силу лишь ворочать цифровыми массивами, всю черновую работу оставляя тупорылым dd?
– У тебя неприятности, anciano? – почти спокойно осведомился Мартинес.