— Азаг-Тоту нравилось не только это.
* * *
— И ничего не изменит твоего решения? — устало спросил Томба.
— Есть один вариант, — усмехнулся Франц, — но он тебе не понравится.
— Какой? — с готовностью поднял голову шас.
— Ответ на один вопрос, при условии, что ты не будешь использовать мои слова в своей профессиональной деятельности ни сейчас, ни потом.
— Когда потом?
— Ты поймешь, когда. Один ответ ради нашей старой дружбы. И ради того, чтобы ты не очень жалел о потраченных на завтрак деньгах.
— «Тиградком» платит, — махнул рукой шас, обдумывая вопрос. — Значит, всего один… — Он посмотрел в карие глаза рыцаря. — Орден действительно снюхался с гиперборейцами?
— Да, — коротко кивнул Франц.
— Ну, вы и уроды, — медленно произнес Карим.
Они появились внезапно, словно выросли из-под земли. При их появлении незаметный чел, сидевший за дальним столиком, тихо расплатился и ушел.
Четверо чудов в аккуратных темных костюмах. «Теодор ле Ман, — узнал Франц, — командор войны и друг Гюнтера». Трое остальных были рыцарями узурпаторами, прикрывающими красные глаза темными очками.
— Ты решил вызвать свою пресс-службу? — криво усмехнулся Карим.
Гвардейцам оставалось пройти буквально несколько шагов. Де Гир пристально посмотрел на Томбу:
— Ответь уж и ты мне честно, Карим. Кто попросил тебя встретиться со мной? Сантьяга?
— Твоя отставка слишком аппетитная тема, Франц чтобы кто-то советовал мне ею заняться. — Журналист даже не сделал попытки отвести черные глаза. — Я профессионал.
— Да, — негромко согласился чуд. — Ты профессионал. К сожалению, известный.
— Рыцарь командор войны де Гир, — официально, чересчур официально произнес ле Ман. — Вам надлежит немедленно следовать в Замок. Мы будем сопровождать вас. Если у вас есть оружие, то вам надлежит передать его нам на хранение. В пути следования любое применение магии строжайше запрещено. Такова воля Ордена.
Инструкции, которые Гюнтер дал Теодору, сильно отличались от пожеланий великого магистра. Капитана Шайне не устраивала формулировка «просто доставить». Его вообще не устраивало присутствие в Тайном Городе Франца де Гира.
Над столиком повисло напряженное молчание, которое нарушил ле Ман:
— У вас есть оружие?
— Вы забыли добавить одну фразу, командор войны, — угрюмо бросил Франц.
— Какую?
— «Вы арестованы».
— Это не так, — после короткого раздумья произнес Теодор.
— Тогда ваш вопрос об оружии неуместен и вызывающ.
Узурпаторы глухо заворчали.
— Это станет сенсацией, — тихо пробубнил Карим. — Арест де Гира! Клянусь подтяжками Спящего, в городе начнется настоящая паника.
— Забыл сказать, писака, что тебе также придется последовать за нами, — ле Ман даже не посмотрел на шаса.
— С какой стати?
— Нам нужно задать тебе пару вопросов.
— Свяжитесь с моими адвокатами.
— Будешь выступать, тебе понадобится хороший врач, а не адвокат, — некстати заметил один из узурпаторов. — Подымайся и иди за мной!
— Он никуда не пойдет, — твердо заявил Франц. — Вам нужен я…
— Тебя, предатель, вообще никто не спрашивает!
Тяжелая рука опустилась на плечо Карима и одновременно два других узурпатора встали рядом с де Гиром.
— Томба никуда не пойдет, — повторил Франц.
— Не тебе решать!
Существует мнение, что историю вершат великие дела и славные подвиги. Занятный тезис, имеющий к тому же массу сторонников. Их не переубедить. Они зачитываются сагами и мемуарами знаменитых военачальников. Они ищут величия. Они не видят мелочей.
Они неспособны оценить значение внезапной вспышки ярости, не вовремя брошенного взгляда, случайного разговора. Передвигая по карте полки и дивизии, они не задумываются над тем, что каждый отряд состоит из отдельных личностей, а каждый полководец обладает целым набором слабостей и недостатков. И даже перед смертью они гордо произносят: враг был сильнее.
Победитель не всегда бывает сильнее. Но всегда — умнее.
И обычно побеждает тот, кто не только не забывает о мелочах, но использует их в своих целях. Сантьяга был на сто один процент уверен в том, что чуды засекут встречу Карима и Франца, в случае необходимости он бы сумел поставить Орден в известность об этом. И еще комиссар был уверен, что рыцари захотят допросить Томбу. Предположить дальнейшее, зная раздражительный характер шасов и вспыльчивый де Гира, не составило особого труда. Достаточно было спички, и комиссар заботливо приготовил ее.
— Карим, уходи.
— Я бы с удовольствием, но, может быть, я лучше останусь с тобой?
— Я позабочусь о себе сам.
— Ты уверен?
— Уходи.
— До свидания.
Томба сделал попытку приподняться, но тяжелая рука вдавила его обратно.
— Сидеть!
Шасы не терпели оружия, но Карим был матерым журналистом, а потому всегда носил при себе парочку артефактов на все случаи жизни. И эти случаи периодически наступали.
Мирно лежавший на столике диктофон вспыхнул ослепительно белым сиянием, световая бомба, позволяющая своему хозяину выиграть пару секунд. Чуды не предполагали атаки: несмотря на пацифистские убеждения, реакция у шасов, как и у всех обитателей Темного Двора, была на высоком уровне.
— К бою! — Ослепленный Теодор машинально выхватил из-под пиджака кинжал.
— Не смей!
Де Гир вскочил и наугад выбросил вперед руку. Кулак угодил ле Ману в скулу.
— Предатель!
Узурпаторы попытались навалиться на Франца, но Карим оказался прав: лишившись поста мастера войны, де Гир не растерял боевых навыков. Разворот, рывок, удар, серия ударов, Франц действовал на полном автомате, молниеносно и эффективно. Он не убивал и не стремился убить, он просто раскидывал гвардейцев. Несколько мгновений вокруг столика разгуливал беспорядочный вихрь рук, ног, костюмов и коротких ругательств.
Стул Карима опустел. Воспользовавшись обстоятельствами, журналист свалился в наспех сооруженный портал, но разгоряченных рыцарей это уже не занимало: теперь — только де Гир. Предатель, посмевший оказать сопротивление гвардейцам! На этот случай Теодор ле Ман получил от мастера войны Шайне особые инструкции.
— Трус! — На ладонях Теодора заиграл огненный болид «Шаровой молнии». — Прими свою смерть с достоинством!