— Ну, я не осуждаю, просто, раз уж я пришла сюда и познакомилась с ним, значит, могу высказать свое мнение о нем, — сказала Грета. — Я так надеялась, что он сможет мне помочь. Нам бы очень помог честный надежный сенатор, который поддержал бы нашу Лабораторию. Совершенно очевидно, что Элкотт как раз такой человек, который мог бы понять наши интересы. Но теперь он недееспособен, и это результат того, что он столкнулся с Хью, который таких, как он, разжевывает пачками. — Она помрачнела. — Посмотри, как он прекрасно оформил это старое, никому не нужное здание! Он, наверное, гений в своем роде. А теперь они его растоптали. От этого становится совсем тоскливо. Какая потеря! Он утратил разум. Страна потеряла такого человека.
— Ну я думаю, что он восстановится.
— Нет, вряд ли. Он не придет в себя только потому, что начнет есть. Он сошел с ума. Он больше не в состоянии помочь тебе, а следовательно, и мне. Так что все напрасно и пора оставить эту затею.
— Нет, мы не собираемся бросать начатое.
— Послушай, Оскар, давай я просто вернусь в свою Лабораторию. Дай мне просто поработать. Это разумный подход.
— Конечно! Но я не разумная личность, и времена сейчас также не разумные.
В офис вошел Леон Сосик.
— Небольшой разгром. — Лицо его было серым.
— Нет, вы только посмотрите, какой дерзкий ход! — сказал Оскар. — У Хью уже стоял в нейтральных водах этот авианосец. Он предатель! Он в сговоре с иностранной державой!
Сосик покачал головой.
— Я говорю не об этом.
— Мы не можем допустить, чтобы этот наглый ход сошел ему с рук! Мы должны выволочь Хью на ковер и раздолбать его там под барабанную дробь!
Сосик вытаращил на него глаза.
— Ты это всерьез?
— Конечно, всерьез! Наш шеф вынудил Хью к решительным действиям, и тот показал наконец под какими флагами он стоит. Он является угрозой национальной безопасности! Мы добьемся того, чтобы его сняли.
Сосик обернулся к Грете с выражением любезного сожаления.
— Доктор Пеннингер, вы не позволите мне поговорить с мистером Вальпараисо с глазу на глаз.
— О, конечно. — Грета нехотя поднялась, отставив тарелку с отбивными.
— Я могу попросить предоставить вам пока какой-нибудь кабинет.
— Нет, в этом нет необходимости, мне надо идти… Если нетрудно, вызовите мне такси. Здесь в городе конференция. У меня там дела.
— Я прикажу нашему шоферу отвезти вас на конференцию, доктор Пеннингер.
— Это было бы замечательно. Большое спасибо. Она взяла сумочку и вышла из офиса.
Оскар с сожалением посмотрел ей вслед.
— Лучше бы вы этого не делали, — сообщил он Сосику. — Она должна была остаться здесь. Мы могли бы заняться этим чуть попозже.
— Да, мне говорили, что ты такой, — уныло пробормотал Сосик. — Они меня предупреждали, но я не мог поверить. Ты не передашь мне панель управления?
Оскар переключился на передачу по каналу федералов.
— Это все еще в развитии, Леон! Нам надо прижать его побыстрей, пока он не придумал новых подходящих объяснений.
Сосик мягко вытащил из рук Оскара панель управления и положил руку ему на плечо.
— Детка, — сказал он, — пойдем прогуляемся. Нам надо поговорить серьезно с глазу на глаз.
— Нам не следует сейчас тратить время на пустые беседы!
— Сынок, я шеф администрации. Я не считаю, что ты тратишь время впустую, разговаривая со мной.
Женщина из обслуживающего персонала принесла их шляпы и плащи. Они спустились на лифте и вышли на улицу.
— Давай прогуляемся в сторону Соммервиля, — сказал Сосик. — Аудионаблюдение там менее плотное.
— Проблема в этом? Ну так мы можем разойтись в разные стороны и поговорить по зашифрованной линии.
Сосик вздохнул.
— Ты не можешь перейти на обычный человеческий шаг хотя бы на минутку? Я уже старый человек.
Оскар промолчал. Они проследовали по улице в северном направлении к проспекту. Оскар шел, вжав голову в плечи, холод пронизывал до костей. Деревья стояли голые, люди суетясь бегали по магазинам, делая рождественские покупки.
— Я просто не могу находиться в офисе, — сказал Сосик. — Он сорвался, с ним все кончено. Все его обожают. А теперь они вынуждены наблюдать, что с ним творится.
— Да, но ваш уход вряд ли поднимет им настроение.
— Заткнись! — сообщил ему Сосик. — Я занимаюсь делами вот уже тридцать лет. Я видел закат политической карьеры множество раз — тот спился, этот смошенничал, третий вызвал скандал сексуальными похождениями, финансовыми махинациями… Но впервые мне встречается парень, который сошел с дистанции даже не успев принять присягу в Вашингтоне.
— Элкотт, как всегда, выделяется из толпы, — кивнул Оскар. — Он провидец.
Сосик бросил на Оскара испытующий взгляд.
— Зачем ты, вообще, втянул его в политику? Он ведь совершенно не похож на нормального политика. Из-за жены? У нее что-то на тебя есть? Это из-за твоего происхождения?
— Нормальные политики в наши времена не могут ничего сделать, Леон. Мы живем в сумасшедшее время. Америка — ненормальная страна. Мы исчерпали потенциал нормального подхода к вещам. Ничего не осталось.
— Ты, безусловно, не нормален. И что ты делаешь в политике?
Оскар пожал плечами.
— Кто-то же должен исправлять то, что наделали за тридцать лет вы, политики и профессионалы, Леон.
Сосих поморщился.
— Ну хорошо, мы сделали наш лучший ход и в результате наш кандидат погорел.
— Он не погорел. Он сошел с ума.
— Сумасшедший или погорелец, какая разница.
— Большая. Правда заключается в том, что у него помутнение рассудка. Это проблема. Проблема имиджа. Когда проблема такого рода, как сумасшествие, спрятать ее не удается. Ее лучше выставить на свет и подать поярче. Вот, например: в искреннем порыве протеста человек голодовкой довел себя до полусмерти, а теперь потерял рассудок. Но наше ключевое слово будет не «сумасшествие». Нашими ключевыми словами будут «искренний» и «протест».
Сосик поднял воротник плаща.
— Слушай, ты не сможешь всерьез разыграть такие карты.
— Нет, я смогу. А вот сможете ли вы?
— Мы не можем иметь душевнобольного в качестве сенатора! Как, черт возьми, он сумеет провести хотя бы один законопроект!
— Элкотт никогда и не собирался заниматься всякими техническими моментами. У нас есть для этого хорошо подготовленные кадры. Элкотт — харизматический лидер. Он может зажечь людей, повести их за собой к сияющим вершинам. Все, что ему нужно было, — это привлечь к себе внимание и заставить их поверить в него. И сейчас он этого добился.