Алекс принялся вытаскивать товары. Множество одежды в полиэтиленовой упаковке. Пара ковбойских сапог. Желтый цилиндрический контейнер. Пластмассовая канистра. Модные солнечные очки в ударопрочной оправе. Пистолет.
Очки Алекс надел немедленно, явно придя от них в восторг. Пистолет он перебросил Джейн.
— На, можешь взять, — сказал он. — Меня это не интересует.
Джейн, ойкнув, поймала его. Это был шестизарядный короткоствольный револьвер, сплошная инъекционно-сварная керамика и пластик, на ощупь твердый как камень и абсолютно смертоносный. Он весил примерно столько же, сколько весит чайная чашка, мог пройти через любой металлоискатель в мире, а его изготовление стоило, должно быть, порядка двух долларов.
— Ты совсем спятил! — сказала она. — Если рейнджеры засекут это дело, они просто озвереют!
— Ну да, и хьюстонским копам это бы тоже не понравилось — если бы вакеро были настолько глупы, чтобы пускать своего мула скакать прямо по улицам Хьюстона. Но они ведь этого не делают, не так ли? Таких идиотов нет. Об этом никто не знает, кроме меня и тебя. Ну и еще Кэрол.
Алекс вытащил из кучи вещей сверкающий металлический браслет.
— Смотри, я раздобыл для Кэрол часы-барометр! Она не знает, что я купил их для нее, но мне кажется, они ей понравятся, как ты думаешь? Отличная пара к ее бригадирскому браслету.
Он сдвинул свое хлипкое бумажное сомбреро на затылок.
— Кэрол здесь единственный человек, который вел себя достойно по отношению ко мне.
— Но Кэрол вряд ли одобрит такое…
— Ох, перестань! — отрезал Алекс. — Кэрол сама ненормальная! Кэрол любит это!
Он широко улыбнулся ей из-под своих новеньких темных очков в золотой оправе.
— Боже мой, Джейни, Кэрол же еще из тех, старых взломщиков! Кроме того, она спит с Грегом, а Грег тоже раньше был чем-то вроде специалиста по разрушениям в особых частях, это парень крутой и мрачный. Я очень рад, что они теперь охотятся за ураганами, вместо того чтобы взрывать мосты, но Кэрол с Грегом — совершенно безумные люди. Они выросли не среди молочных рек я кисельных берегов.
— Я ни разу не видела, чтобы Кэрол или Грег совершили какой-нибудь акт вандализма, — с достоинством произнесла Джейн.
— Конечно, — насмешливо подхватил он. — Они разве что помогали тебе вламываться в мексиканские больницы.
Он покачал головой.
— Ты злишься только потому, что я не заказал ничего для тебя, так ведь? Ну так вот тебе симпатичный пистолетик! Если бойфренд начнет заглядываться на сторону, вышиби ему мозги!
Алекс рассмеялся. Джейн яростно воззрилась на него.
— Ты думаешь, это смешно, не так ли?
— Джейни, но это же и правда смешно!
Он содрал пластиковую упаковку с холщовой рубашки, украшенной ручной вышивкой, затем стащил с себя бумажный комбинезон. Он стоял, голый, в своей огромной бумажной шляпе и темных очках, с комбинезоном, грудой лежащим вокруг лодыжек, натягивая на свои костлявые руки красивую голубую рубашку.
— Ты можешь сколько хочешь кудахтать насчет преступности, нравственности и всего этого дерьма, если тебе действительно этого хочется. Или ты можешь просто попробовать жить в современном мире. И в том и в другом случае — разницы не будет ни черта!
Лягаясь, он скинул с ног бумажный комбинезон и затем, стоя поверх бумажной кучи, принялся стягивать правую сандалию.
— Граница в дерьме, и правительство в дерьме!
Он снял левую сандалию и отшвырнул ее в сторону.
— И общество в дерьме, и климат в таком дерьме, что дерьмовее некуда! Массмедиа в дерьме, экономика в дерьме, а самые умные люди в мире живут как беженцы или преступники!
Он содрал целлофан с шелковых узорчатых боксерских шортов и сунул в них ноги.
— И никто понятия не имеет, как сделать положение вещей хоть чуточку лучше; вообще не существует способа сделать что-то лучше и существовать не может! Мы не можем контролировать в наших жизнях ничего существенного, просто так сегодня обстоят дела, и — да, это смешно!
Он пронзительно расхохотался.
— Это весело! А если до тебя не доходит соль шутки, ты просто не заслуживаешь того, чтобы жить в две тысячи тридцатых годах!
Алекс забрался в шелковистые коричневые джинсы, тщательно заправив в них холщовую рубашку.
— Зато, вот смотри: я раздобыл себе отличную рубашку! И еще отличные штаны. И сапоги — ты только глянь, какие сапоги! Ручная работа, мексиканская кожа — это же прелесть что такое!
Он развернул пару толстых хлопчатобумажных носков, собираясь надеть их под сапоги.
— Бригада это вряд ли оценит. Им не очень-то по душе такие… ну, все эти игрушечные ковбойские прибамбасы.
— Черт побери, Джейни, да я крысиного хвоста не дам за то, что твои друзья думают о моей одежде!
Он натянул носки, втиснул ноги в сапоги, затем подошел к роботу-мулу, в последний раз заглянул в его опустевшее нутро и захлопнул крышку. После трехсекундной паузы мул резко сложил свой треножник и выстрелил себя в воздух.
— Если бы это решали ты и твои друзья, — продолжал Алекс, наблюдая, как мул бешено скачет прочь, — я носил бы пластифицированную туалетную бумагу до конца дней своих. Но я не беженец плохой погоды и не собираюсь изображать из себя беженца! А если им не нравится то, что я ношу, они могут снова посадить меня «вести голову», если уж они настолько офигенно стеснительны, что не могут разобраться со мной сами!
Аккуратно застегивая манжеты рубашки, он смотрел, как машина огромными скачками удаляется в южном направлении.
— Я такой, какой есть, Джейни. И если ты хочешь меня остановить, тебе придется меня пристрелить.
Команда рейнджеров заявилась к трем часам пополудни. Их появление не обрадовало Джейн. Она и раньше не особенно радовалась при виде рейнджеров, а теперь к тому же еще подхватила молочницу, и ее слегка лихорадило.
Молочница была у нее не в первый раз. Дрожжевые инфекции — распространенное явление. Повальное использование антибиотиков широкого профиля только сделало кандидоз еще более свирепым и опасным, таким же образом, как оно подстегнуло стаф, и грипп, и ТБ, и все остальное. Молочница не развилась до предельной, смертельной фазы, как, скажем, бенгальская холера, но она стала значительно более заразной, и теперь это на самом деле была такая генитальная инфекция, которую можно было подцепить, сидя на унитазе.
Осторожные расспросы показали, что больше никто из женщин в бригаде не болел дрожжевыми инфекциями, так что, видимо, это снова вспыхнула ее старая напасть — молочница, которую она подхватила в 2027 году. В тот раз болезнь продолжалась серией тяжелых приступов омерзительного самочувствия на протяжении почти шести месяцев, пока ее иммунная система наконец не взяла над ней верх. Джейн надеялась, что ей тогда удалось окончательно победить эту заразу, но молочница во многом напоминала стаф или лишай — она постоянно таилась где-то на заднем плане и вырывалась на свободу, как только ей представлялась возможность.