Обстановка внушала уважение – просторный светлый зал был заполнен не грубой самопальной мебелью, а изящными столами и стульями фабричной дотёмной выделки. На отполированных дощатых стенах висели какие-то картинки в рамах. В углах стояли кусты (так показалось неискушенному в декоре Павлу) в кадках.
– Высшего класса! – довольный произведенным эффектом, ухмыльнулся Вратарь. – Здесь сам наш князюшко Борис не брезгует откушать! Правда, сегодня ты его не увидишь – в отъезде сердешный, всё трудится, аки пчелка, чтобы нам, мудакам, жилось лучше!
Зал был пуст, только у самой дальней от входа стены сидела компания из четырех человек. Да торчал за небольшой барной стойкой высокий худой мужичок неопределенного возраста с огромными ушами, напоминающими крылья летучей мыши. Бредуны с энтузиазмом уплетали нечто аппетитное с больших тарелок (аромат жаркого доносился даже до противоположного конца зала), а бармен меланхолично протирал стакан. Однако, увидев вошедших, бармен мгновенно напрягся. Его уши, казалось, оттопырились еще больше, а глаза напряженно вперились в лица гостей. «Что это с ним? – мельком подумал Паша».
Пашка с Юрием неторопливо выбрали столик в «тени» раскидистого рододендрона. К удивлению Скорострела, стол был покрыт чистой (!) белой скатертью, украшенной вышивкой с простым рисунком – петухи, олени (или это такие худые коровы?), лошади. Заинтересовавшись, Паша поднес край скатерти с вышивкой поближе к глазам.
– Танюшкина работа, – пояснил Юра, увидев интерес своего знакомого.
– Кого? – переспросил Скорострел.
– Танюшка, говорю, вышивала! – с какой-то теплотой в голосе, повторил Вратарь. – Есть тут девчонка одна, она у Бритвы… Эх, об этом лучше не сейчас…
Не успели они сесть, как к ним подошла дородная тетка средних лет со следами былой красоты на лице, одетая в чистое новое серое платье и белый передничек с кружавчиками.
– Что будете заказывать, господа? – прогудела тетка низким голосом, радушно улыбаясь. – Привет, Вратарь, давненько не виделись!
– Привет, Петровна, привет! – добродушно ответил Юрий. – Давай-ка, тащи весь сегодняшний улов! Мы гуляем!
– Поняла! – подмигнула Пашке Петровна и, плавно развернувшись, двинулась на кухню, получив в качестве «предварительной ласки» шлепок по обширной заднице от Вратаря. Дежурно-заученно взвизгнув, дама ускорила ход.
– Слушай, Вратарь, а что это бармен так на меня вылупился? – спросил Паша, мельком бросив взгляд на лопоухого мужика за стойкой. Тот, делая вид, что протирает столешницу, буквально сверлил глазами Скорострела.
– Это Суслик что ли? А, забей! – лениво отмахнулся Вратарь. – Этот мелкий гаденыш так встречает всех новичков. Он явно до того, как сюда попал, косяков напорол. Вот и считает, что каждый появившийся в поле зрения новичок приехал сюда, чтобы отомстить. Я не удивлюсь, если однажды кто-нибудь из вновь прибывших действительно проделает в нем пару лишних дырок.
– Он опасен? – уточнил Паша.
– Суслик, самка собаки, личность… – усмехнувшись, непонятно сказал Вратарь, но сразу посерьезнел и, задумчиво почесав небритый подбородок, ответил: – Пожалуй, нет… Не опасен. Еще не было случая, чтобы он сам напал на кого-то. Он только наблюдает исподтишка, пока не убеждается, что его не собираются трогать. Вообще-то он не просто бармен, а владелец этого заведения. И на паях с Бритвой торгует спиртом. А Сусликом мы его прозвали за постоянную стойку на задних лапках с настороженными ушками.
В этот момент Петровна принесла первую перемену блюд. Стол украсился графинчиком с водкой, кувшином с компотом, корзинкой со свежевыпеченным хлебом, вазочкой со сливочным маслом, а перед каждым едоком появилась большая фаянсовая тарелка с чем-то, названным Юрием «салатом оливье». Пашка видел такое кушанье впервые и попробовал не без некоторого опасения.
– Вкусно! – пробурчал он с набитым ртом через полминуты.
– А то! – небрежно подтвердил Вратарь, лениво ковыряя вилкой в своей тарелке. С таким видом, будто каждый день жрет этот салат и изрядно от него устал. – Давай по рюмашке, а то что-то аппетита нет?
У Пашки летело и без всякого аппетита – он уже очистил тарелку и теперь намазывал нежнейшее сливочное масло на ломоть ароматного мягкого белого хлеба с румяной корочкой, но выпить водки согласился. Чисто для поддержания компании.
– Водку? С утра? Теплую? Из мыльниц? Хорошо-о-о-о-о-оооооо! – опять сказал что-то непонятное Вратарь и лихо выпил. Пашка осторожно пригубил (он никогда не пил с утра, если только не похмелялся), но водка оказалась именно водкой – раствором зернового спирта с водой, а не вонючим картофельным самогоном, к тому же холодной и пахнущей анисом, и потому пролетела по пищеводу, как лихой водила по узкой дорожке – с ухарским гиканьем.
– Да, хорошо! – подтвердил Пашка, закусывая восхитительно пахнущим бутербродом. Масло мгновенно растаяло во рту и покатилось вслед за водкой теплой ласковой волной. – Здесь очень даже неплохо!
– Это ты еще горячее не пробовал! – гордо сказал Вратарь, словно сам, вместо Суслика, являлся владельцем этого заведения. – Петровна! Что там у вас так здорово пахнет?
– Говядина в горшочках. С картошечкой и травками, – охотно пояснила Петровна. – Нести уже? Ты вроде салатик еще не докушал?
– Неси! – решительно махнул рукой Вратарь. – Мой молодой друг уже весь слюной изошел.
Через минуту, когда Пашка доел уже второй бутерброд с маслом, Петровна поставила перед ним «горшочек» – пузатую посудину из коричневой керамики, размером с походный чайник. На порциях здесь не экономили. Ловким движением подавальщица сняла с горшка крышку и на полметра вверх ударила струя ароматного пара. Паша аж застонал от предвкушения. Юрий, посоветовал приправить блюдо сметаной и зеленью. А пока жаркое слегка остывает, предложил выпить еще по рюмочке. На этот раз Паша махнул стопарь с энтузиазмом и, схватив ложку, набросился на горшок. Следующие десять минуть было слышно только чавканье и довольное урчание. Ничего подобного по вкусноте до сих пор Скорострелу кушать не доводилось.
Вратарь, изредка прихлебывая компот, смотрел на молодого бредуна с отеческой лаской во взоре.
Вратарь, изредка прихлебывая компот, смотрел на молодого бредуна с отеческой лаской во взоре. Наконец Пашка наелся и, сыто рыгнув, откинулся на спинку стула.
– Тут еще и десерты очень вкусные делают! – с улыбкой сказал Юрий.
– На фиг, на фиг! – с трудом откликнулся Пашка, ослабляя пояс. – Я и так уже обожрался, как щенок на помойке.
Тут в кабак вошли три человека, и благодушие моментально слетело с Вратаря. Он напрягся, как перед дракой. Увидев его состояние, Пашка тоже подтянулся и сел так, чтобы контролировать эту троицу и весь зал. Но вошедшие посетители, не проявляя внешне никакой агрессии, спокойно прошли по залу и заняли свободный столик у барной стойки. Принимать заказ к ним вышел сам Суслик.
– Кто это, Вратарь? – вполголоса спросил Паша.