Колдун же задумчиво рассматривал что-то на цветастой клеенке, что была постелена на столе, похоже, не торопясь отвечать на выпад Ивана. То ли собирался с мыслями, то ли ждал чего-то?
— Я не могу его «прочитать», — тусклым и отстраненным голосом вдруг сказала Инга. — Он закрыт полностью.
Она откинулась на диванчике и закрыла глаза, казалось, полностью потеряв интерес к происходящему. Симон быстро поднял голову, посмотрел на нее и, поняв, что девушка больше не собирается ничего говорить, разочарованно вздохнул.
Вакулов, разобравшийся, наконец, в том, что к чему, неожиданно громко и вполне искренне захохотал. Смеялся он долго и со вкусом, утирая выступившие слезы. Симон и Марго смотрели на него с искренним недоумением, Инга по-прежнему витала где-то в недостижимых для обычного человека далях.
— Во артисты! — восхищенно выдохнул, отсмеявшись, Иван. — Вам бы в цирк — народ развлекать, а? Это ж надо было додуматься: «медовую ловушку» [23] мне сварганить, чтобы «психованную» [24] подвести! Не, ну вы точно клоуны — я ж «на якоре», забыли, что ли? Стойте! Не говорите ничего, дайте-ка сам угадаю — Маргоша ведь не случайно в ванную вломилась, а чтобы помешать мне уколоться или нарушить эффект от «прихода», так? Кстати, вот на это я и действительно обидеться могу — сердечко, знаете ли, у меня не железное!
Колдун и ведьма выглядели весьма обескураженными. Правда, при последних словах Вакулова Маргоша встрепенулась и достаточно резво выхватила откуда-то из-под стола капитанский же ПСМ. Прицелившись в Ивана, девушка жестко потребовала:
— Не дергайся. Ванечка! Поставь чашку и сядь ровно!
Вакулов усмехнулся. Ситуация все больше и больше начинала его забавлять. Нет, даже не так: к немалому его удовольствию, она становилась все более предсказуемой. Стараясь не нервировать понапрасну девушку, он медленно поставил чашку с недопитым кофе на стол.
— Ну и что дальше? — мягко поинтересовался он.
— Ты не думай, капитан, мы не хотим тебе ничего плохого, — проникновенно сказал Симон. — Более того, ты для нас просто бесценен… возможно. И именно поэтому Инга должна была тебя «прочитать»: мы не можем, не имеем права ошибиться! Но вся проблема в том, что это нужно было сделать незаметно — так, чтобы ты не узнал до поры до времени ничего из того, что тебе и знать-то не нужно. Между прочим, к твоей же пользе! Поверь, твой шеф никогда в жизни не позволил бы тебе так легко уйти из убежища, если бы был в курсе, что на самом деле ты значишь! Согласен? Вижу ведь, что согласен! Ну так будь же благоразумен, Иван, неужели для тебя такая уж новость, что человек никогда и никому не выдаст чего-либо только в одном случае — если он этого самого «чего-либо» просто не знает? В противном случае знание можно вырвать даже у покойника: достаточно более-менее квалифицированного некроманта — и вуа-ля!
— Ну, теоретически можно размозжить голову из базуки, сбросить в ванную с серной кислотой, поместить человека в эпицентр ядерного взрыва. Да мало ли способов? — якобы с искренним интересом задумался Иван.
Симон покровительственно ухмыльнулся:
— Для некроманта тело — лишь инструмент, и умелый мастер вполне способен обойтись и без него.
— Не лучше ли обсудить это в более комфортной, для меня, разумеется, обстановке? — перебил его Вакулов и лучезарно улыбнулся Маргоше. — Деточка, тебе мама разве не говорила, что брать чужое нехорошо? Тем более такие взрослые игрушки для серьезных дяденек? А иначе можно и пожалеть об этом. Вот смотри, — капитан вытянул руку из-под стола, продемонстрировав присутствующим миниатюрный пульт с придавленной большим пальцем клавишей, — если я сейчас нечаянно нажму — или, наоборот, отпущу вот эту маленькую пимпочку, то пистолетик в твоей руке вдруг превратится в небольшой, но довольно эффективный заряд. Причем, что любопытно, головенку он тебе оторвет весьма качественно, так, что ни один ваш целитель не поможет. Про направленный узкофокусный взрыв слыхала? А вот мне ничего не будет, разве что кровью с мозгами забрызгает. Кстати, не пытайся выстрелить — все равно не получится. Это понятно? Да и для остальных, — Иван обвел остолбеневших чародеев нехорошим взглядом, — у меня кое-какие подарки заготовлены!
Маргоша побледнела и с ужасом посмотрела на пистолет в своей руке словно на взявшуюся невесть откуда ядовитую гадину. Симон замер и лихорадочно шарил взглядом по лицу Вакулова, будто старался понять: правду тот говорит или блефует.
Иван, стремясь не потерять темп и дожать волшебничков, показушно горестно вздохнул и прикрыл лицо левой рукой.
— Прости, солнышко, мне тебя будет не хватать. Но урок все равно преподать придется…
— Подожди! — торопливо выкрикнул Симон. — Я согласен, ситуация патовая, но давай не будем прибегать к крайним мерам? Мы же разумные люди и можем договориться!
— О'кей, — неожиданно легко согласился Вакулов, — только условия будут такими: пистолетик переходит к тебе, девчонок отправляешь куда подальше, выкладываешь все начистоту и до донышка, а не порциями, как вчера в машине, и при малейшей неправде я тебя убиваю, — колдун злобно скривился. — Впрочем, можно и по-другому: я вколю тебе сыворотку правды… и не только ее — ты же помнишь, кто я? Все нужные препараты у меня с собой. Как тебе такой вариант?
Естественно, они договорились. Отчего же двум разумным людям не договориться? Оговорили некоторые изменения в предложенном капитаном варианте и вскоре вполне мирно беседовали на той же самой кухоньке.
История, что поведал Ивану чародей, была вполне похожа на правду. По его словам выходило, что внутри магического сообщества существовали различные группировки, фракции и течения, которые придерживались порой совершенно противоположных взглядов на ключевые проблемы. Собственно, ничего уникального в этом не было — человечество всегда отличалось «повышенной уживчивостью» и «единством» мнений. Но в данном конкретном случае проблема усугублялась тем, что эти группировки разошлись ни много ни мало в отношении к самой магии!
Да-да! Часть колдунов на самом деле считала, что человечество еще не доросло до владения чародейством и волшебством, что ничего хорошего от присутствия этих факторов в мироздании не добавляется, а, наоборот, ведет к глобальной катастрофе. Перед глазами у всех еще слишком отчетливо маячил призрак той пропасти, куда едва не рухнуло человечество во время Эпидемии. Кроме того, многие и вовсе утверждали, что у магов вообще нет никаких перспектив развития, и они обречены стать в лучшем случае лишь слугами у «сильных мира сего». И действительно, при всей своей кажущейся мощи волшебники не могли претендовать на завоевание ведущих ролей во властных структурах. Против них были и их малочисленность, и отсутствие устоявшихся традиций в накоплении и передаче магических знаний, и существенные ограничения по использованию своих возможностей, и явно враждебное после Эпидемии отношение большей части общества к чародеям… многое было против них. Нет, конечно, не стоило и преуменьшать их влияние, но все же, все же, все же…