— Ах, вы так? — обиженно крикнул пацаненок.
Его руки взлетели, словно крылья птицы. Мое тело пронзили миллионы раскаленных иголок. Я захрипел, не в силах даже закричать. Но что-то во мне протестовало против такого насилия. Из глубины сознания тонкой черной струйкой просочился холодный ручеек, смывший боль. «Сдохни, звереныш!!!» — выкрикнул я. Тот же черный поток, превратившись из ручейка в цунами, хлестнул по мальчишке. Того отбросило и с размаху припечатало к стене. Хрупкое тельце скорчилось, подобно тряпичной кукле. Сейчас додавить бы этого мерзавца, как таракана. Но спасший меня черный поток уже исчез. А может, и к лучшему… Убивать ребенка, даже если он гаденыш? Хмуро сплюнув на пол, я устало прикрыл глаза, наслаждаясь выпавшим покоем.
Отдыхал я целых десять минут и почти задремал, пока не послышался легкий шорох. Я открыл глаза — Мишенька пытался сесть, его вырвало. Наконец, встав на карачки, мальчик взглянул на меня. В его глазах застыл откровенный испуг:
— Да кто вы такой?
Ответить я не успел. Дверь в камеру бесшумно слетела вместе с косяком. Похожее на перекрученный кленовый лист, массивное стальное полотно спланировало на пол и только сейчас по ушам ударил лязг и грохот. Меня вместе со стулом опрокинуло воздушной волной. А Мишеньку швырнуло в угол.
В обрамленный вывернутыми кусками бетона проем входа синхронно влетели два человека. Оба-на! Двое из ларца, одинаковых с лица! Старики-разбойники! Причем Федор по-прежнему босой! Даже не взглянув на тело мальчика, Федор с Сергеичем споро освободили меня от пут, подхватили под локти и поволокли, совершенно не обращая внимания на мои вопли о том, что я могу передвигаться самостоятельно. Коридор за дверями камеры оказался длиннющий, и я успел стереть в кровь коленки, пока меня дотащили до ведущей наверх лестницы.
— Сам идти можешь? — запоздало сообразил наконец Сергеич.
— Да, блин, я же вам в самые уши орал!
— Ох, прости, милок! — усмехнулся Федор. — В горячке мы, бой идет!
— Какой бой? — Только тут до меня доперло, что появление соратников Плужникова в самом сердце вотчины ГБ — здании управления — событие экстраординарное!
— Некогда нам болтать, убираться отсюда надо! — отрезал Сергеич. — Пока мы тебя искали, там, наверху, лучшие наши парни головы кладут! И на хрена ты Палычу сдался? Хоть все, грит, сдохните там, но этого парня мне добудьте! Ладно, пошли! Федор головным, я замыкающим. А ты, милок, смотри у меня — попытаешься деру дать — ноги оторву! Про то, чтобы ты целым вернулся, Виктор Палыч не говорил! Все! Марш!
Мы двинулись вверх по лестнице. Миновав несколько пролетов, я сообразил, что до этого пребывал в глубоком подземелье. Путь наверх занял почти две минуты. На одной из лестничных площадок лежал покойник со сгоревшим до костей лицом, облаченный в серую гэбистскую форму. Чем это его так? Огнеметом? Вот так выборочно? Только лицо? Нет, наверное, все-таки этим своим магическим файерболом.
На самой верхней площадке трупов было больше. Ранения у всех похожи — круглые ожоги на теле или сгоревшие лица. Один из мертвецов — подпольщик. Ага, значит, матч идет не в одни ворота.
Федор, равнодушно перешагнув через тело поверженного соратника, осторожно выглянул за угол и тут же отпрянул. Мимо просвистел огненный шар. Сделав сложный пасс руками, старик прыгнул в коридор. С кончиков пальцев волшебника сорвались синие лезвия. Через секунду издалека донесся полный боли крик.
— Попал! — удовлетворенно сказал Федор. — А все-таки мелковаты они для нас, а, Сергеич? Пацаны-то эти? Вызубрили пару боевых операндов и туда же — против энигматора, который им в дедушки годится!
— Кончай базар, Федор! — прикрикнул на него Сергеич. — Двигаем дальше! Расхвастался, старый хрыч, с дитями воюя! Хотя… сколько эти мальцы дикой силы в свои операнды вкладывают! Я задолбался щит латать!
Мы пошли дальше. В конце короткого коридорчика лежали фрагменты тела, обрывки одежды которого я идентифицировал как школьную форму. Да вот же! Голова мальчишки лет двенадцати слепо таращилась на нас из угла круглыми глазами. Причем, что интересно, крови не было!
— Тля, Федор, мог бы и поаккуратнее! — сказал Сергеич, брезгливо отталкивая ботинком с прохода детскую руку, отсеченную у локтя. — Что у тебя за «Летающие кинжалы» такие? В классическом операнде три лезвия, а твои словно мясорубка!
— Дык, дружище, модифицированная версия! — удовлетворенно хмыкнул Федор. — Я ее еще в сорок третьем, на Курской дуге оттачивал!
Наша троица вышла из короткого поперечного коридора в длинный продольный. Здесь трупов было больше. Большинство гэбисты, но нередки и партизаны. Двери кабинетов, выходящие в коридор, были распахнуты настежь или выбиты вместе с косяками. Внутри помещений бедлам. Из комнаты впереди, пригнувшись, выглянул парень-подпольщик. Увидев командиров, он приглашающе махнул рукой. Старики-разбойники не заставили себя ждать.
— Ну, что там, Вася, как обстановка? — спросил Федор, пробираясь к окну через поваленный стол.
— Плохо дело, Федор Кузьмич! — хмуро доложил парень. — Почти всех наших угрохали. Остался только я, да Пашка с Михой на главном входе. Долго они не продержатся!
— Как же так, Вася? — вмешался Сергеич. — Мы же с Кузьмичом только на несколько минут отлучились, пока в подвал лазили! Здесь же гэбистов уже не оставалось!
— Это да… — понурившись согласился Вася. — Не оставалось… Наши наверху остатки добивали… Там Макаров с Тропининым в кабинете забаррикадировались. И несколько пацанов этих с ними.
— Вообще-то Макаров убит Тропининым! — быстро вставил я.
— Да ты шо? — повернулся ко мне от окна Федор. — Откуда знаешь?
— На моих глазах дело было! — пояснил я. — Переворот ваш Тропинин устроил. А детишки с ним заодно!
— Но-но! Никакой он не наш! — вскинулся Вася. — Ты это, думай, что буробишь!
— Н-да… — задумался на мгновенье Сергеич, — ситуевина… Ладно, вернемся на базу — доложим Палычу как положено. Что дальше-то было, Вася?
— Ну, я и говорю — почти всех добили, — продолжил боец. — А тут подъезжает к крыльцу несколько черных броневиков. Подъезжают и орут — отдайте Макарова, а то дом спалим, к такой-то матери. Ну, наши ка-а-а-к вдарили по ним! Да только файерболы от брони словно мячики отскакивают! А они башней повели — и наших словно пулеметом покосило! Как воск растеклись! А потом эти черные ублюдки на штурм пошли. И наши между молотом и наковальней очутились. Минуты не прошло, как всех смели. Потом, правда, с теми, кто наверху сидел, сцепились. Вон, до сих пор воюют, слышите?
Со второго этажа донеслись выстрелы и крики. Потом раздался грохот, словно уронили сейф.
— Сопляки! — констатировал Сергеич. — Тля, ни на минуту оставить нельзя! Как дети, ей-богу! Это же «Ночная стража»! Там одни мутанты! Защита у них природная. На них не операндами надо воздействовать, а пулей! А на вооружении у них излучатели Судаева-Шипунова, образца сорок восьмого года…