– И как дурачки приперлись прямо к нему домой! – хмыкнул я. – Или это была конспиративная квартира?
– Нет-нет! Это его подлинное жилище! – улыбнулся Петр. – Зачем чрезмерно умножать сущности? Да и обжитое жилье вызывает гораздо меньше подозрений, чем безликая конспиративка! Но вот потом вы опять сделали фортель – слишком прыткими оказались! Я и предполагать не мог, что вы сумеете вырубить моего лучшего оперативника! Поэтому совершенно не подумал о подсграховке. Вот и пришлось устроить общую облаву, хотя и чревата сия операция эксцессами мелких низовых исполнителей. Пришлось рисковать – вашим здоровьем, между прочим!
– Ишь ты, какой заботливый!
– Конечно! – не принял шутливого тона Петр, – станешь заботливым, когда судьба послала столь перспективных людей. И вот вы в моих руках! Эх, не так я представлял себе вербовку, совсем не так! Но на безрыбье сам раком встанешь! Хе! На мое счастье в управлении как раз парил попу на нарах профессор Феклистов, тоже весьма перспективный товарищ. Не надо хмуриться! Перед вами профессор совершенно чист! Он действительно тот, кем представился! Что-то у вас на «Большой земле» неладно, раз вы стали разбрасываться такими кадрами!
– Но тогда зачем?!.
– Зачем он в камере сидел? Уму-разуму учился! – зловеще улыбнулся Петр. – Павел Алексеевич – милейший человек и исполнительный работник, но иногда, по неистребимой интеллигентской привычке к рефлексиям устраивает закидоны – что-то типа сидячих забастовок. Вот и приходится его в камере держать. Впрочем, только для его же блага! И в этот момент он оказался в управлении. Вас не удивило, что при наличии нескольких свободных камер вас сунули именно к нему?
– Удивило, – признался я, – но профессор был настолько естественен, что быстро развеял наши сомнения. Вот только чем это помогло тебе?
– Вы приобщились к некоторым загадкам Города, причем от совершенно независимого источника! Которому поверили больше, чем майору ГБ. В дальнейшем, по придуманному мной сценарию, вас должен был немного постращать добрейший Семен Петрович. Эк тебя передернуло! Ну, он только на вид страшный, а так – ничего… Вот пообщался бы с ним, так и мое появление воспринял бы как подарок! Но потом, к сожалению, произошло странное происшествие – несмотря на усиленную защиту Управление атаковали призраки. И вам снова удалось вырваться! Причем я уже выехал на встречу и напоролись-то вы именно на меня! Хорошо, что столкновение прошло почти без последствий. Но вот бегать ты здоров! Поркснул как заяц! Мы полчаса все окрестные дворы прочесывали, но ты словно под землю провалился! Да еще и одного из моих сотрудников прихватил! А сейчас вернулся, как ни в чем не бывало!
– Именно, что под землю я и провалился! – небрежно сказал я. Лицо моего собеседника закаменело – он понял, что я имел в виду. – А своего сотрудника можешь больше не искать – уж извини, но я его пристрелил с перепугу. Он вообще человеком был?
– Да, – кивнул Петр, – большей частью человек, но с отклонениями… И чем же ты его?.. Ах да! Револьвер сержанта! Прыток ты, внучок, ох и прыток! Ну, а дальше? Никого в подземельях не встретил?
– Как не встретить! – ухмыльнулся я, – незабвенный Виктор Палыч Плужников со товарищи!
– Он еще жив? – на лице Макарова отразилось неподдельное удивление. – А я-то думал, что он, как и мой отец, лишь символ!
– Живехонек, – подтвердил я. – Сидит как паук в своей паутине. Но полон наполеоновских замыслов.
– Видимо, эти его замыслы так тебя напугали, что ты предпочел вернуться к нам? – блеснул проницательностью Петр.
– Вот именно, дедуля, вот именно!.. Но признайся – тебе не надоело еще передо мной комедь ломать?! А то ты от шпиона своего вовремя донесение не получил? Жалко, кстати, парня – похоже, погиб он! – Я не сразу осознал, что кричу на своего столь внезапно обретенного дедулю. Отрезвило меня то, что в дверь кабинета просунулись сразу несколько гэбэшников, привлеченные, видать, шумом и решившие заглянуть, так сказать, на всякий пожарный. Макаров успокаивающе махнул им и повернулся ко мне. Несколько минут он молчал, поглядывая задумчиво в окно, барабаня пальцами по столешнице.
– Понимаешь, хм, внучок! Я не знаю точно, с кем или с чем ты столкнулся в подземельях, но могу признаться – мы не всесильны. – Лицо его при этих словах осунулось и потеряло твердость. – Нам чрезвычайно тяжело, но мы тянем этот воз уже несколько десятилетий в надежде, что это не напрасно. После того как была потеряна связь с Москвой, здесь был натуральный хаос, (отец неоднократно рассказывал мне об этом), и единственное, что могло спасти обитателей Города – это дисциплина! И если ты думаешь, что добиться выполнения этой цели было легко, то ты заблуждаешься – паника тысяч людей, подогреваемая вылазками этих, – небрежный жест в сторону пола, – ренегатов, могла бы разрушить здесь все! Да еще эти призраки! – Дедуля досадливо поморщился, словно от зубной боли. – Пока мы не сумели с ними немного договориться, здесь был форменный ад!
При этих словах я вздрогнул – кое-что из «транслированных» мне воспоминаний Плужникова давало мне информацию об истинной природе этих «субстанций». Информацию, которая до конца так и не уложилась в моей голове – все же, слишком невероятной она была!
Я быстро глянул на гэбэшника, стремясь понять, в курсе ли этого он? Но дедуля (я все никак не мог привыкнуть к его статусу и называл про себя с иронией) смотрел в противоположную стену остановившимся взглядом, прокручивая, видимо, про себя не слишком приятные воспоминания дней минувших. И когда я представил, что ему довелось пережить, мне даже стало его немного жаль. Впрочем, я решительно одернул свое некстати проснувшееся сострадание и постарался говорить как можно более решительно:
– Ладно, оставим слезы для паперти.
Макаров удивленно посмотрел на меня.
– И попробуем сыграть в открытую. Игорь кое-что успел сказать мне перед тем как… – Я смешался, вспомнив силуэт в открытом люке. – …Перед тем как остался меня прикрывать! Да и сам я кое-что узнал – Плужников закачал в меня информацию и не заметил, что слил лишку. Так вот, я не желаю быть ходячей бомбой! Ты можешь мне помочь избавиться от этой гадости?
Дедуля, на лице которого за это время сменилась целая гамма чувств – от мрачного огорчения до деловитой сосредоточенности, пожевал губу.
– Что ты подразумеваешь под «бомбой»? – уточнил он.
– Да так, ничего особенного, – вызверился я, чувствуя, что сейчас снова сорвусь на крик, – просто оказалось, что в момент моего въезда на территорию этого драного городишки меня ваши долбаные призраки пометили! А этот не менее долбаный Плужников дополнительной гадостью напичкал!
Лицо Макарова приняло озабоченное выражение. Он резко вскочил с места, постоял несколько секунд, снова плюхнулся на сиденье и, наконец, хрипло позвал:
– Семен Петрович!
В дверях снова почти мгновенно появился уже надоевший полковник-«вампир».
– Давай сюда кого-нибудь из своих молокососов. Пускай проверят нашего гостя на предмет вашей разной-всякой чертовщины! – скомандовал ему Макаров.