– Отошел уже Пал Палыч, царство ему небесное, – дед Игнат, крестясь, вышел из «узилища». – Жаль, хороший был человек, справедливый, хоть и недалекого ума. Так ты за мной пришел, Игорь?
– За тобой, дед, за тобой! Давай, собирай манатки, если они есть, и валим отсюда!
– А… староста? Еще и караульщик у крыльца должен… быть! О, Петро, и ты здесь? Игорь, да ты, я посмотрю, уже компанию себе нашел! Только они втроем всегда ходят, Петр, Федор да Николай.
– Знаю, дед, знаю, – усмехнулся я. – Те двое сейчас в лесу… А вот Петя решил мне помочь, после недолгих уговоров. Староста в доме, а караульщик так у крыльца и… лежит.
– Неужели всех насмерть положил? – поразился моим словам Игнат.
– Нет, что ты… Только половину! – рассмеялся я. – Пошли уже! Не дай бог какие-нибудь гости нагрянут. И, кстати, на вот – винтарь свой держи!
– Так ты, Игорь, специально за мной пришел? – еще раз спросил Пасько, машинально проверив винтовку и повесив ее на плечо.
– Да, блин, сказал ведь уже – за тобой! Русские своих не бросают!
– Ну, тогда… Пойдем! – решился старик. – Со старостой я бы поговорил… по душам, но, видно, не судьба…
– Да жив он… пока. Только давай так сделаем – разговор со старостой на потом оставим! Возьмем его с собой в лес, а уж там, на природе…
– Хорошо, Игорь, хорошо! У нас время есть или погоня на хвосте?
– Есть… немного!
– Тогда я пойду, лошадей запрягу, а ты пока из этого сарая зерно вынеси. Будет чем твоих ребятишек накормить. И я чего-нибудь прихвачу…
– Хорошо, только быстро! К крыльцу подъезжай! Да не шуми, а то разбудим полдеревни…
– Не маленький, понимаю… – Пасько ушел быстрым шагом. А я повернулся к Петру.
– Ну, чего стоим? Кого ждем? Вперед, родной, на погрузку!
К моменту, когда Пасько подогнал к крыльцу большую телегу, запряженную двумя здоровыми лошадьми, мы успели вытащить к калитке шесть мешков с зерном. Рядом с этой кучей примостился узелок с разносолами со стола пана старосты и сам староста.
– Откель такой экипаж? – спросил я деда. – Махнул на кобылу?
– Реквизировал! – не стал вдаваться в подробности Пасько. – Давай грузиться! О! Пан староста, какая встреча! Ладно, потом покалякаем… Сажай его сверху, Игорь! Эх, пустить бы сюда красного петуха, да баб с детишками жаль… Столько лет рядом жили, я их друзьями считал… Сволочь эту, старосту, писать и читать по-русски учил… А они вот как со мной… Ладно, поехали!
– Погоди, старик! Надо комсомольца с дуба снять. Нехорошо так оставлять. За Петром присмотри, чтобы ноги не сделал, а я быстренько…
Срезаю веревку и пристраиваю тело между могучих корней. Молодой совсем парень… был. Жаль, что похоронить по-человечески некогда. Что уж о нем говорить, если в паре километров отсюда несколько сотен погибших лежит?
Возвращаюсь к телеге и пристраиваюсь бочком, чтобы одновременно видеть старосту и Петра. Впрочем, староста надежно связан, а парня я нейтрализую, снова взяв в руку ленточку от запала гранаты.
– А он не выглядит очень старым… Неужели этому дубу больше пятисот лет? – мимоходом спрашиваю Игната.
– Почему ты так подумал? – удивленно оборачивается ко мне Пасько.
– Так на нем вроде татар повесили, нет? А когда у нас татары на Русь приходили?
– Ах, ты об этом… – рассмеялся старик. – Да, повесили… Татар… скупщиков шерсти и мяса, двух купцов из Казани. В конце прошлого века повесили – что-то они с местными торгашами не поделили, вот те их и подкараулили.
И опять, как прошлой ночью, трясусь на телеге в полной темноте. Как дед умудряется что-то видеть – загадка. Даже приметный ориентир – гнутую березу, я пропустил. Увидел Петр.
– Кхм… – робко кашлянул он. – Уважаемый, там в лесу…
– Ах да! – спохватываюсь я. – Дед, тормози!
Аккуратно освобождаю Петра от привязанной гранаты. Отпущу дурака, я ведь не фашист, чтобы пятнадцатилетних пацанов убивать. Погибший Федор – несчастный случай, стрелял-то я по ногам.
– Значит, так: ты мне помог и теперь свободен! Только мне больше не попадайся! И язык за зубами держи! В твоих же интересах молчать, а то ведь свои тебя не простят за то, что помог Матвея и Андрея убить и старосту похитить. И не дай бог, ты на нас погоню наведешь! Никакие немцы тебя не защитят – вернусь и всех поголовно вырежу, а деревню спалю к ебеням! Понял?
– Да! – грустно ответил парень. – Можно идти?
– Ступай, хлопчик, ступай!
Петр скрылся в темном лесу. Пасько тронул лошадей и удивленно покрутил головой:
– Не ожидал от тебя…
– Надо было зарезать?
– Ты странный парень, Игорь… Говоришь и ведешь себя, как взрослый, – старик замолчал, не став развивать мысль. Зато лежавший рядом пан староста начал ворочаться и мычать. Пришлось легонько ткнуть его в раздробленную ключицу. Взвыв, на этот раз от боли, мужик правильно понял мой добрососедский жест и больше не пытался разговаривать через кляп.
Через пару минут Игнат спросил:
– Куда ехать-то?
– Пока на старое место, а там посмотрим. Наши должны были другое укрытие найти. Только ты так езжай, чтобы следы…
– Не бойся, проеду так, что никто на вас не выйдет!
– Вот и хорошо! – немного успокоился я. – Ты пожрать не хочешь? Староста угощает!
– Нет, Игорь, как-то не до этого… – снова впал в задумчивость старик.
– Ну, как скажешь, а я, пожалуй, перекушу. Уж больно завлекательно колбаска пахнет, а у меня с полудня, кроме крохотного бутербродика, ничего во рту не было.
Запустив руку в узелок, нащупываю круг колбасы, вытаскиваю и уже примериваюсь отрезать, но вовремя вспоминаю, что я сегодня делал этим ножом… Ладно, тогда оторву… Не рвется, зараза!.. Пришлось кусать от целого круга, заедая отломанной от каравая горбушкой. На гарнир достал соленый огурец. Простая деревенская еда пошла на голодный желудок лучше всяких деликатесов, и я так увлекся процессом, что опомнился только тогда, когда отгрыз полкруга. А ведь надо и ребятам оставить, не одним же зерном им питаться. С сожалением убираю еду – только во вкус вошел.
Надо же! Пока жрал – не заметил, как мы свернули с дороги. Опять Пасько вез меня по каким-то тропкам, где кусты царапали бока лошадям, а телега цепляла бортами деревья. Да уж – с таким «сусаниным», как Игнат, мы имеем реальный шанс не попасться на глаза никому.
– Слушай, дед, а ты вот так «по-партизански», лесами, можешь нас к Киеву вывести? – полушутя-полусерьезно (чем черт не шутит?) спросил я.
– Нет, до Киева не выйдет, а вот до Острога – вполне! – серьезно ответил Пасько. – Тут всего-то тридцать километров. И там Красная Армия. По крайней мере – с утра была.