Но вот относительно радикального, так сказать, решения проблемы с коллайдером? Несколько минут Рогов тщательно анализировал данные по Европейскому центру ядерных исследований, благо его «второе я» при помощи Пабста уже успело до них добраться. Даже если не брать в расчет само двадцатисемикилометровое подземное кольцо ускорителя частиц, то остальной ЦЕРН — это десятки зданий, многие километры подземных тоннелей, тысячи километров трубопроводов и кабельных трасс. Энергоснабжение — из одного источника, атомной станции в нескольких километрах южнее. Реактор типа PWR-965 — еще бы узнать, что это такое. Впрочем, вот узнать-то, причем в самых мельчайших подробностях, как раз трудно не будет. Данные во всемирном информаториуме и собственной электронной базе «Хроноса» наверняка есть, потребуется — Гельмут все по полочкам разложит. Используемое топливо — ТВС [9] российского производства, суммарная мощность по достижении нерегулируемой цепной реакции чуть более четырех с половиной мегатонн. Ого. Ну и плюс миллионы кубометров воды из женевского озера, разумеется.
Операнг вновь погрузился в размышления, на основе полученных из будущего сведений просчитывая возможные варианты. Да нет, абсолютно дохлый номер. Без поддержки, без тщательной многоходовой подготовки акции даже и пытаться не стоит. Был бы у него хоть стандартный разведывательный бронекомплект-«невидимка» и нормальное оружие — еще можно попробовать, да и то с более чем мизерными шансами на успех, а так? Нет, глупости… и «принцип минимального вмешательства», разумеется. Спасти человечество от неминуемой гибели, конечно, нужно, но иди знай, чем аукнется в будущем четырехмегатонный взрыв в самом сердце густонаселенной Европы? И какими изменениями реальности это отразится в том же родном двадцать третьем веке? Все-таки ЦЕРН — крупнейший научно-исследовательский центр, и неизвестно, не станет ли жертвой ядерного удара тот, кто в скором времени разработает, например, гиперпрыжок или экологически безопасный реактор? Можно, конечно, попытаться проверить эти данные через того же Пабста, но как-то это все… ненадежно.
Нет, действовать нужно тоньше, как он, собственно, и планировал. Обнаружить и ликвидировать противника — и по возможности безвозвратно уничтожить ускоритель. Или как минимум каким-то образом нивелировать те изменения, что «Рой» уже успел внести в его конструкцию. Если, конечно, успел…
— Виталий, — на этот раз капитан с именем не ошибся. — Глянь, скоро нам сворачивать? Мы уже на кольцевой, если мимо проедем, будем потом кружлять…
— Ага, — Рогов мотнул головой, пожалуй, даже с удовольствием отвлекаясь от своих не слишком веселых размышлений, и чуть виновато взглянул на товарища, разворачивая на нужной странице атлас. — Сейчас…
Второй пояс дальности, корвет ПВ ВКФ «Отважный», 2210 год
Тревожный ревун подбросил капитана второго ранга Ивакина на койке. Еще не проснувшись окончательно, он по въевшейся за двадцать лет службы в погранвойсках привычке нащупал на прикроватной полке комм, нацепил на руку и только после этого принял вертикальное положение. Суть — проснулся окончательно. Дежурный голоэкран тревожно мерцал напряженным лицом капитана корабля, каперанга Сергея Викторовича Акимова:
— Леш, боевая. Жду на мостике, пять минут. — Соединение разорвалось, прежде чем Ивакин успел хоть что-то ответить.
Припомнив походя всю родню капитана до второго колена, кап-два натянул китель, автоматически взглянул в зеркало на двери каюты: для половины второго ночи — вполне нормально, и коснулся сенсорной клавиши, отпирающей дверь. В коридоре было шумно. Похоже, и вправду боевая: личный состав, словно тараканы под внезапно включенным на кухне светом, спешил занять места по штатному расписанию. Из динамиков громкой связи неслось привычное:
— Боевая тревога! Персоналу занять места согласно боевому расписанию. Персоналу БЧ-5 готовность ноль, переход в боевой реактор-режим через пять минут. Персоналу БЧ-6 обеспечить максимальную плотность щита через три минуты. Персоналу БЧ-2, БЧ-3 активировать бортовые оружейные комплексы по нормативу «А», быть готовыми к отражению пространственной атаки противника.
Кавторанг на миг замер: вот так ни хрена себе! Норматив «А» для всего бортового вооружения — такого он не помнил за все годы своей службы, поскольку во времена Первой галактической он еще числился курсантом Высшего военно-командного училища ПВ ВКФ и повоевать, при всем своем желании, не успевал. А сейчас, стало быть…
— Ивакин, мать твою! — развернувшийся над коммом экран передавал всю полноту переполнявших капитана «Отважного» чувств. — Ты где шаришься, салага? Ноги в руки, и ко мне! Если еще не понял, — далее следовал тот самый непереводимый флотский фольклор, — то Флот уже четыре часа в состоянии войны!
Кап-два ввалился в помещение БИЦа, козырнул капитану и занял свой ложемент, успев краем глаза заметить, что часть кресел еще пустует. Натянул на голову эластичный обруч мнемосвязи, мысленно произнес кодовую фразу, привычно активируя доступ к ресурсам боевого центра. Мельком проглядел выводимые на развернувшийся экран тактической обстановки данные, выхватывая из общего информационного массива лишь самое основное: «возмущение континуума… одиночный объект… дальность… неизвестные параметры финишной воронки… прыжок из четвертого сектора… оказать сопротивление… связать боем… при невозможности — уйти в подпространство». Ого, похоже, мы и на самом деле собрались с кем-то воевать. Хотя после брошенной Акимовым фразы о состоянии войны это-то как раз само собой разумеющееся. Автоматически проглядел поступающие из боевых частей рапорты — «рогатые» [10] и «румыны» уже оттестировали свои комплексы, «силовики» вывесили защитный щит, дожидаясь от «пяток» окончательного перехода в боевой реактор-режим и недостающих сорока процентов энергии. Остальные бэчэ — связисты, радиотехники, медики — особенного участия в негаданном аврале не принимали, хоть и тоже были подняты по тревоге. Ну, а всякой экзотики типа «пространно-аморфной „семерки“» (БЧ-7, пространственная и атмосферная авиация) или «чушек» (БЧ-Х, служба РХБ и ксенозащиты) на борту небольшого пограничного корабля и вовсе не было. Ну, не считать же авиакрылом три аварийно-спасательных челнока и десяток автоматических одноразовых зондов?
А вот и сведения относительно тех самых помянутых капитаном «четырех часов в состоянии войны» — Ивакин с интересом просмотрел полученные из штаба Флота сообщения. Ого, мы уже потеряли четыре пограничные станции и несколько мелких кораблей! Неужто и вправду война?! Да еще и с несуществующими якобы Чужими? Весело…