— Пассажиры могут отстегнуть привязные ремни, у кого они были застегнуты. Остальных просим дожидаться судмедэкспертов, не меняя позы, — сдавленно пробормотал Кольцов, выпрямляясь на покосившемся от непредусмотренной нагрузки — ульяновский старичок-внедорожник недавно разменял второй десяток — сиденье.
— Молодец, капитан, хорошая реакция, хвалю, — Дмитрий распахнул дверцу и спрыгнул на асфальт, потирая ушибленное плечо. — Однако, если б не чукча, ушла бы старушка…
Обойдя машину, майор взглянул на лежащего в нескольких метрах виновника ДТП — не то здоровенного одичавшего пса, не то самого настоящего волка. Перед «командировкой» им говорили, что в городе встречаются не только активно обживающие новый ареал одичавшие собаки, но и волки из близлежащих лесов. Собственно, именно потому и разрешили взять с собой оружие — по всем остальным параметрам операция планировалась исключительно тихой.
Волк, как ни странно, был жив и умирать не собирался — тряс лобастой башкой, сдавленно рычал, капая кровавой слюной, и порывался подняться, пока, правда, безрезультатно. Видать, хорошо его все-таки бампером приложило. Дмитрий вытащил пистолет, намереваясь облегчить страдания «подранка», но, присмотревшись, убрал оружие. Похоже, зверь еще поживет. Волк, будто ощутив, какой участи избежал, встал-таки на лапы и, раскачиваясь из стороны в сторону, затрусил прочь.
Скрипнула водительская дверца, и на асфальт тяжело спрыгнул Никонов. Вытащив из кармана сигареты, закурил, провожая взглядом торопящегося добраться до ближайших кустов зверя. Дмитрий, уже окончательно пришедший в себя, осведомился:
— Цел, коллега? Что, животину пожалел? Ну, и глупо, кстати. Чуть не перевернулись…
Вадим не ответил, жадно затягиваясь вдвойне опасным в насыщенной радионуклидами местности никотином. Впрочем, Кольцов на ответе и не настаивал:
— Хорошо, докуривай, и погнали дальше. Если, конечно, наш конь после твоих маневров вообще заведется, — вспомнив кое о чем, майор открыл заднюю дверцу, собираясь вернуть на сиденье упавший контейнер. Поднимая перевернутый кверху дном кейс, он неожиданно почувствовал, как пальцы провалились в щель между крышкой и корпусом: контейнер был открыт. Видимо, излишне хлипкие для двадцатикилограммового веса замки не выдержали удара об пол. Вот же блин, чтоб не сказать хуже! Только этого им для полного счастья сейчас и не хватает! Потом замучаются объяснительные писать и подписи под бумажками о неразглашении ставить!
Раздраженно выругавшись под нос, Дмитрий рывком втянул кейс на жалобно звякнувшее пружинами сиденье и осмотрел его. Ну да, все правильно: оба замка благополучно раскрылись от удара, и теперь увесистая крышка застыла в нескольких сантиметрах от корпуса. Мгновение поколебавшись, Кольцов решительно надавил на нее, собираясь захлопнуть контейнер. По крайней мере, так еще можно будет отписаться, мол, контейнер полностью не вскрывали, что находится внутри, не видели, наружу ничего не вываливалось («высыпалось», «выливалось», нужное подчеркнуть).
Крышка опустилась сантиметра на три и благополучно застыла, упершись во что-то, лежащее внутри, и майор еще раз негромко выругался, в сердцах едва не врезав по ней кулаком: все один к одному. Ясное дело, содержимое кейса сдвинулось при падении, и теперь закрыть его можно, лишь откинув предварительно злополучную крышку. Нет, можно, конечно, попробовать его потрясти, надеясь, что оное неведомое содержимое уляжется на свое место, но иди знай, что именно внутри, еще разобьется ненароком. Да и тяжеловат идиотский ящик для подобных упражнений. Вот же дерьмо!
Ладно, раз другого выхода нет, придется открыть: прямо, как в воду глядел, когда недавно об этом говорил. Вот только сначала, — вытащив дозиметр, Кольцов поднес его к кейсу, медленно провел вдоль всей щели между крышкой и корпусом, наблюдая за показаниями. Нет, с этой стороны все как раз абсолютно нормально: фон внутри контейнера оказался даже ниже обычного уровня, что, надо полагать, объяснялось его герметичностью. Зло дернув щекой, майор вернул «Беллу» в карман и решительно откинул массивную крышку, с удивлением воззрившись на лежащее внутри то самое таинственное содержимое. Повертел в руке (какая уж теперь разница?) и положил на место, негромко позвав курящего снаружи товарища:
— Слышь, Шумахер, глянь, кака цаца. Если угадаешь, что это, выставлю ящик пива.
Заглянувший в салон ничего не подозревающий Никонов испуганно расширил глаза:
— Майор… Дим, ты что, сдурел?! Ты зачем его открыл-то?!
— Ну, положим, это не я его открыл, а ты, точнее, твоя замечательная способность устраивать на дороге аварийно опасную ситуацию, — пожал плечами Кольцов. — Вот он с сидушки вниз и спикировал. Ну, и открылся заодно, чтобы нам с тобой совсем уж жизнь малиной не казалась.
— Да? — вопрос был задан настолько неуверенным тоном, что майор, не удержавшись, хмыкнул:
— Нет, блин, мне сейчас больше делать нечего, только перед тобой комедию ломать! Говорю ж, когда ты вензеля по асфальту выписывал и животных спасал, он на пол грохнулся и открылся. Сам же видел, какой он тяжелый — замки и не выдержали. Так что, будешь смотреть или закрывать? — майор кивнул на раскрытый кейс.
Позабыв про все свои былые сомнения и страхи, Никонов просунулся в салон, с искренним интересом разглядывая находку. В смысле, не сам контейнер, конечно, а то, что лежало внутри, в специальном гнезде, вырезанном в каком-то губчатом материале, видимо защищавшем драгоценный груз от ударов и толчков при транспортировке. А лежало внутри… больше всего ЭТО напоминало небольшой, сантиметров пятнадцать диаметром, тускло отблескивающий металлический диск.
— Ну и что это? — слегка разочарованно спросил Вадим — с виду предмет как-то совсем не тянул на нечто настолько секретное, чтобы почти двадцать лет прятать его в заброшенном городе. «Драгоценным» он, впрочем, тоже как-то особо не выглядел.
— А я знаю? — Кольцов пожал плечами, неожиданно продолжив с совершенно серьезным видом: — Думаю, кусок летающей тарелки, иначе к чему вокруг него столько всего городить? К примеру, пробка от главного топливного бака. На ихнем альдебаранском СТО плохо закрутили, вот она от вибрации и вылетела, все антивещество вылилось и над Тунгуской взорвалось, а тарелка в Штатах упала, в Росуэлле в сорок седьмом году. Ну, а пробка, по-умному «артефакт», на нашу территорию упала. Ладно, шучу. Можешь взять в руки, я его уже трогал, даже фон замерил — все в норме, он вообще не фонит, видать, контейнер полностью герметичный.
Недоверчиво покосившись на командира, Никонов осторожно вытащил диск, несмотря на небольшую, всего сантиметра в три толщину, оказавшийся довольно тяжелым, будто отлитым из цельного металла. Причем не какого-нибудь современного облегченного сплава, а самой настоящей стали или чугуна. Несмотря на то что предмет — по крайней мере, так ему отчего-то казалось — имел явно техногенное назначение, все его поверхности были абсолютно гладкими, без каких-либо выступов, углублений или, к примеру, разъемов. Лишь на лицевой стороне, той, которой он лежал кверху, виднелись две неширокие кольцевые бороздки-желобка, расположенные ближе к центру. Никаких надписей или знаков, согласно фантастическим фильмам и книгам, в обязательном порядке долженствующих покрывать поверхность любого мало-мальски порядочного артефакта, видно не было.