Остальные успели: кто свернуть, а кто — затормозить; образовавшийся затор мелькнул в зеркале заднего вида и остался позади.
Обвал отъел добрую половину ширины дороги.
— Лес, — удовлетворенно сообщила штурман.
Внедорожник Веги уже скрылся за деревьями.
— Рано радоваться, — выдохнул Ратмир сквозь стиснутые зубы, напоминая об этом скорее самому себе.
Первый портал вывел гонщиков на Камчатку.
Контрольную точку в пустыню люды прошли третьими: разъяренный неудачей на предыдущем этапе Клаус фон Эверс, второй фаворит гонки, сумел наверстать отставание, а на последней миле обошел даже Вегу. Постепенно сокращали разрыв и остальные гонщики, но чуд гнал так, словно вознамерился разбить собственный «Туарег». Помешать ему Ратмир не сумел. Нав же, по-видимому, решил просто не связываться с самоубийцей и сравнительно легко отдал первенство в этапе.
Унылые пустынные холмы слегка поумерили чудскую лихость: фон Эверс уступил первое место, но уступать дальше не желал. Ратмир боролся отчаянно. Всемила, бледная, напряженная, будто тетива лука, со светлой прядью, выбившейся на глаза, вела его по намеченному накануне маршруту, почти не глядя на навигатор, наизусть помня всего однажды пройденную трассу, и не ошиблась ни разу. Если чуд надеялся на неопытность штурмана соперника, то надежды его пропали втуне.
А контрольная точка с каждой секундой становилась все ближе.
Три машины, маневрируя, то разгоняясь, то притормаживая, рвались вперед, к пологой гряде, прорезанной узкой щелью перевала. Там, между невысоких, но отвесных краев находился портал. Там сходились в одну три дороги.
Ратмир понял, что не успевает.
— Вверх, по склону наискосок! К порталу!
Он выполнил команду штурмана, не успев ее осознать, и, выполнив, понял, что она бессмысленна: поднявшись по склону, он окажется около перехода первым, но жалких два-три ярда обрыва станут непреодолимым препятствием. Он не сумеет спуститься, а только постоит на гребне холма, провожая упущенную победу. Окажись впереди открытая ровная местность, можно было бы рискнуть и спрыгнуть, но здесь, на узком извилистом перевале, они врежутся в противоположный склон…
Ровная местность.
«Идиот!»
Портал стремительно приближался, верхняя граница его была вровень с краями расщелины. Ратмир вел «уазик» по самой кромке.
— Сейчас!
Разогнавшийся внедорожник слетел с обрыва и врезался в темный вихрь в самом его центре…
…и скрежет тормозов разорвал тишину над Тибетом. Машина накренилась, развернулась, но удержалась. Остановилась.
— Мы первые. Второй — через… вот. И третий.
«Лендровер», а за ним «Туарег» выехали из портала и, набирая скорость, помчались через плато.
— Поехали. Поворачивай на два часа, потом прямо.
Накануне они все же сумели найти участки почвы, на которых можно было бы не опасаться за целость шин, но, на взгляд Ратмира, земля без каменных осколков по виду не отличалась ничем.
— Как ты выбираешь места, где можно проехать? Они же вблизи все одного цвета.
— Это нетрудно. Не сложнее, чем отличить тон «пепельный блонд» от жемчужного, — рассеянно отозвалась она. — Правее. Потом ярдов триста прямо. Кажется, нам удалось их разозлить.
— А разве мы не этого добивались? Теперь бы только не очень отстать. И надо удержаться третьими до конца этапа.
— Поворот на девять часов, и прямо до того валуна. У нас фора почти четверть часа. Кроме того, — она подняла взгляд от экрана навигатора, — в Москве снова дождь. Догоним.
Осторожно, по изломанной траектории, они пересекли плато. Нав и чуд за это время ушли вперед почти на две мили. Подтягивались и остальные гонщики, Ратмир почувствовал, что начинает нервничать. Пока ему удавалось держать третье место, но долго так продолжаться не могло.
Четвертый портал, в заброшенный карьер, в подмосковный ливень, пришелся как нельзя кстати.
— Вот теперь — гони!
Напоминания были излишни. Ратмир стиснул зубы и до упора вдавил педаль газа.
Ради таких минут он и участвовал в гонках. Просчитать трассу, пройти ее, добиться преимущества — и выиграть. Отыскать путь там, где его нет. Чувствовать хмель в крови и крылья за спиной. Быть сильнее дороги и бездорожья.
Серые стены карьера постепенно сходили на нет. Внедорожник вылетел на размокшее поле, которое собрало, казалось, все буераки и колдобины мира. Впереди, невидимые пока, оставались соперники.
— Полторы мили! И двадцать четыре — до финиша!
Визг шин. Резкий, неожиданный крен вправо. Восторг и страх в расширенных глазах Всемилы.
Поле плавно перешло в залитые водой распадки.
— Налево, в лощину. Смотри! Мы вторые!
Когда-то бордовый, а теперь покрытый грязью «Туарег» буксовал, уткнувшись в низкие кусты.
— Девятнадцать миль до финиша! Четыреста ярдов до лидера!
Лощина виляла из стороны в сторону. Веер брызг из-под колес смешивался с дождем. Преодолев склон, Ратмир вывел внедорожник на грунтовку. «Лендровер» на секунду мелькнул впереди и скрылся за поворотом.
— Триста ярдов, триста пятьдесят. Он уходит!
По пересеченной местности Вега двигался осторожно, сберегая потрепанные покрышки, но на относительно твердой дороге разгонял машину, пытаясь увеличить разрыв. И хотя Ратмир имел преимущество в маневренности, ему противостоял чудовищный водительский опыт нава, и дистанция между гонщиками сокращалась медленно. Слишком медленно.
— Миля до финиша!
Последняя миля — через ровное, как стол, поле.
«УАЗ» люда и «Лендровер» нава шли голова в голову. Вдалеке показались и начали стремительно расти трибуны.
— Ратмир, я больше ничем не смогу помочь.
«Где ты был, когда в „Лунную Фантазию“…»
«Это нелегко и неприятно, но…»
«…не может же абсолютно все быть плохо, правда?»
— Ты держись, — хрипло прошептал он.
Привкус крови во рту из прокушенных губ. Алые брызги заходящего солнца на ветровом стекле.
Один рывок.
Никого впереди — только финиш.
Лишь когда перед ним мелькнул клетчатый флаг, Ратмир поверил, что выиграл.
Остановиться он сумел не сразу.
— Мы первые? — Всемила едва шептала, он скорее догадался, чем услышал. — Мы победили?
Мотор устало затих. Вставать, выходить из машины не было сил.