— Много собрал?
— Много, — неопределенно ответил уйбуй. — Сам даже удивляюсь, как много.
Кувалда недоверчиво посмотрел на Копыто и вдруг сделался подозрительным:
— Тогфа почему не несешь? Потеряешь еще… феньги — это такая вещь, потерять очень фаже легко. Неси давай. Вот прямо сейчас неси!
— Да времени нет! — не растерялся уйбуй. — Все суета какая-то… Там копеечку найдешь, здесь монетку… Я думаю, соберу всю сумму, тогда и принесу. И тебе приятно, и мне лишний раз не бегать.
— Мне по-всякому приятно.
— А я эта… чисто из суеверия не хочу. Вдруг я тебе денег отнесу, а они после этого и кончатся.
— Кто?
— Деньги.
— А… — С минуту фюрер размышлял над словами уйбуя, пришел к выводу, что деньги действительно способны кончиться в самый неподходящий момент, а следовательно, Копыто прав, и рисковать не стоит. — Значит, успеешь фо понефельника?
— Я постараюсь.
— Ну, старайся.
Расстроенный Копыто тоскливо посмотрел в спину уходящему вождю и обреченно поплелся к украшающей двор мусорной куче сделать то, ради чего покидал кабак.
— «Старайся»! Тебе легко говорить, высокопревосходительство господин великий фюрер. Ты весь в шоколаде, хоть и одноглазый. А как тут «старайся», мля, если полный кирдык, куда ни плюнь?
— Вот он!
— Даже амулет закончившийся продать не получилось, потому что тварь какая-то на него наступила…
— Явился, клянусь печенью Спящего!
— Ишь, расфуфырился!
— Подлый тритон!
— Кто?
— Зверь такой.
— Да не тритон это, а Копыто! Известный кретин.
— Хватит руками по штанам елозить, чучело! Отвечай, когда с тобой разговаривают!
Уйбуй перестал бормотать себе под нос и в замешательстве уставился на появившуюся толпу: не менее трех десятков бойцов во главе с Булыжником.
— Стоять, борзый!
— Чего надо?
Почувствовав неуверенность в голосе Копыто, Дуричи завелись окончательно — жертва слаба, жертва напугана, жертва в одиночестве. Последний пункт радовал особенно: хоть приятели Булыжника и имели численное превосходство, драться с десяткой Копыто они не хотели — мало ли как обернется. Однако подчиненные несчастного Шибзича, почувствовав, что у шефа крупные неприятности, старались держаться от него подальше. Большая их часть временно покинула Форт, а повязанные с уйбуем Иголка и Контейнер наблюдали за встречей с Дуричами из дверей «Средства от перхоти».
— Что, скотина, не нравится?
— Что не нравится?
— Я тебе покажу «что не нравится»! — Распаленный Булыжник потряс перед носом Копыто кулаками. — Ты у меня попляшешь! Ты куда меня послал?
— Далеко я тебя послал, — раздраженно ответил Шибзич. — А могу и еще дальше!
— Все слышали, как он надо мной издевается? Все слышали, как он Дуричей не уважает?
— Все, — послушно выдохнула толпа. — Мочи отморозка, Булыжник! А мы тебя всегда со спины прикроем.
Только сейчас до Копыто дошло, в какой переплет он попал. Один, в окружении отчего-то возбужденных и жаждущих крови Дуричей. Запахло смертоубийством. Шибзич сглотнул подступивший к горлу комок и спешно изобразил на лице улыбку:
— Подожди, Булыжник, зачем кричать? Я ведь никуда тебя не посылал…
— Тритон позорный!
— Изворачивается, гнида!
— Уйти хочет, паскуда!
— Дайте ему по башке!
— Ща дам, — вальяжно пообещал упивающийся моментом Булыжник. — Адназначна этот чухонец не уйдет. Хватит! Намучились!
— Да за что по башке-то?!! — заорал ничего не понимающий Шибзич. — Сразу говорю: все, что вы обо мне слышали, — вранье! У меня до хрена завистников!
— И то, что ты мертвых демонов поубивал, — вранье? — осведомились из задних рядов.
— Насчет мертвых демонов — чистая правда, — твердо ответил уйбуй. — Я действительно герой войны.
— Заткнись! — оборвал Дурич перепуганного Копыто: — Подставил меня, сука? На смерть послал?!
— На какую смерть?
— А кто, чтобы угнать машину, пять штук предложил?
— Так это же бизнес! В натуре, бизнес, любой подтвердит, мля!
— Заюлил, собака!
— Купить хотел задешево, — проревела толпа. — А еще другом прикидывался!
— Денег обещал!
— Все Шибзичи — гады!
На бойца, выкрикнувшего последний лозунг, зашикали — никто не хотел переводить конфликт в политическую плоскость, все-таки великий фюрер того, тоже Шибзич… К счастью, антиконституционного вопля никто не услышал, и скандал продолжал развиваться в прежнем направлении.
— Да в том гараже масанов битком набито!
— Каких еще масанов?
— Самых настоящих масанов! С зубами!
— Ну и что?! Я тебе кого велел притащить: машину или масана? Машину! При чем здесь масаны?
— Он твою машину стережет!
— В засаде!
— Сам ее теперь угоняй!
— Мы, мля, еле от масана отбились!
— Не фига было ему подмигивать!
Обидное замечание Копыто отпустил машинально, напрочь позабыв в пылу ссоры, что находится в плотном кольце враждебно настроенных бойцов. Расплата последовала незамедлительно: притаившийся за спиной Шибзича Отвертка толкнул Копыто на Булыжника. Дурич ответил прямым левой в челюсть. Шибзич неловко отшатнулся и локтем въехал Маркеру в глаз.
— Убивают! — вякнул Маркер, и Копыто с ужасом осознал, что это правда…
— Могли бы, типа, и совсем грохнуть, — проворчал Контейнер, поднимая уйбуя с земли. — Идти можешь?
Ноги Копыто не держали, подгибались, избитый уйбуй практически висел на плече верного здоровяка, но тем не менее нашел в себе силы пробубнить:
— Угу.
— Тогда пошли.
— Куда? — страдальчески поинтересовался пострадавший, обозревая мутным взглядом двор. — Куда мне, мля, податьшя?
Контейнер посмотрел на окончательно павшего духом Копыто… и промолчал. Здоровяк и сам не представлял, куда идти, где спрятаться от судьбы-злодейки. В казарму? Запереться и сидеть, дожидаясь неминуемой гибели? Гульнуть напоследок в «Средстве от перхоти»? Пойти и учинить сражение с наглыми Дуричами? Пасть в бою, оставив о себе память на пару дней? Вроде: «Гордая десятка гордого уйбуя Копыто не стерпела позора и учинила великое сражение! Так выпьем же за храбрость покойных…»