«Сен-Жермен предполагал играть с Судьбой, а я — выигрывать! Непредсказуемость в политике вредна и опасна. Я буду управлять процессом, и…»
— Теперь меня ничто не остановит!
— Добрый вечер!
Бруджа обернулся столь резко, что вино расплескалось. На белоснежной сорочке появились красные пятна.
— Простите, что отвлекаю, сударь, но я решил сообщить о своем присутствии.
На столе стояла… Кукла? Голем? Дух? Невысокий мужчина в красном с золотом камзоле старинного покроя. Горделивая осанка. Уверенный, чуть насмешливый взгляд.
— Ты кто? — нашелся наконец барон.
— Маркиз Барабао. — Мужчина отвесил ошарашенному вампиру церемонный поклон. — К вашим услугам, сударь.
— Кто ты?
— Я приглядываю за тем, чтобы Игра шла по правилам. — Барабао вновь поклонился, широко улыбнулся и поставил ногу на шкатулку с Колодой Судьбы. — Я не люблю шулеров.
* * *
Москва, 1812 год
Город горел. Деревянные избы и каменные особняки, лавки и присутственные места, больницы и храмы — захваченный город горел, плакал огнем, задыхался черным дымом и горечью жителей. Город плакал, но то были слезы ярости, слезы ненависти, злые слезы. Город был не покорен — захвачен, и очень скоро непобедимому императору предстояло познать разницу между этими двумя понятиями.
А пока по московским улицам шныряли героические солдаты великой армии, врывались в уцелевшие дома, грабили, убивали, насиловали. Наполеон распорядился удерживать солдат от мародерства, но понимал бессмысленность приказа: только ради добычи шли на восток европейские вояки. Жажда русского золота помогала им топать по грязным дорогам, удерживала в строю во время страшного Бородинского сражения, и теперь их не остановят ни Бог, ни император, ни его личная гвардия. Армия не разлагалась, она возвращалась в свое нормальное состояние. Остановить естественный процесс Наполеон был не в силах, а потому не мешал, отстранился.
Последние дни император вел себя странно, замкнуто, поражал воспрянувшее духом окружение угрюмым настроением. Что-то сломалось с утерей Колоды Судьбы. Исчезла уверенность. Исчез кураж. Бонапарт привык думать, что управляет картами, что умом и трудолюбием заставляет их помогать себе, всегда знал, что победит в следующей партии… И никак не мог собраться после потери Колоды.
«Ничего не изменилось! Ничего не изменилось! Мой ум, моя воля — они по-прежнему со мной! Я справлюсь!»
И не верил.
Помогла бы Колода Судьбы удержать солдатню в узде? Вряд ли.
Захвачена Москва, но не Россия. Помогла бы Колода Судьбы продолжить победоносный поход? Вряд ли.
Не колдуны ведь остановили варваров, а обычные люди.
Не надо было идти на восток.
— Zibelines! Des veritables zibelines! [15]
— Pierre, t’as eu de la chance! [16]
Два пехотинца завистливо вытаращились на удачливого сородича, из ранца которого торчали пушистые хвосты.
— Je lesai sorti du feu [17] , — похвастался Пьер. — J’ai eu du mal a en sortir moi тeте. [18]
— L’important с’est d’en sortir! [19]
Друзья героя нетерпеливо огляделись, пытаясь понять, в каком доме можно как следует поживиться. Эх, уметь бы смотреть сквозь стены!
— La on trouvera rien [20] , — пробурчал Анри. — Un regiment polonais y passait. Ces gars — la ne laissent rien apres eux petite тeте que ce soit une piece d’argent toute rouillee. [21]
— On tombera sur quelque chose [22] , — не стал унывать Гастон. Взгляд бравого пехотинца упал на бородатого русского, не сводящего глаз с пушистых хвостов везунчика Пьера. — Eu, moujik montre-nous des maisons riches? [23]
— C’est bien ca [24] , — поддержал приятеля Анри. — Dis-nous оu on pourrait faire une petite fortune et tu seras recompense. [25]
— He понимаю, — развел руками старик.
— Qu’est ce que tu dis la? [26]
— Parle francais! [27]
— Il ne sait pas. [28]
— Моп Dieu quells sont betes ces cochons russes! [29]
— On va achever cette canaille? [30]
— Laisse toucher! [31]
Пехотинцы медленно пошли вверх по улице. Улыбались, показывали пальцами на дома, жарко спорили…
Везунчик Пьер полностью оправдает свое прозвище, он умрет быстро — партизанская пуля попадет прямо в сердце. Пьер свалится с телеги и уткнется носом в грязь, такую похожую на грязь родной Бретани. И такую чужую… Анри и Гастон добредут до границы. Анри обморозит пальцы на ногах, у Гастона начнется цинга. Друзья утонут во время переправы через Березину, успев узнать, что великий император покинул то, что осталось от великой армии, и побежал в Париж, в тщетной надежде уйти от Судьбы.
Но они еще не знали, что их ждет. Медленно шли вверх по улице, улыбались, показывали пальцами на дома, жарко спорили…