А потому телефонный звонок застал Крылова в самом мрачном расположении духа.
— Долго спишь.
«Эльдар!» Никита вспомнил, что должен был позвонить другу сразу же, как проснется, и обругал себя последними словами.
— Извини, старик, постарел, размяк, обзавелся дурными привычками.
— Склонность к красивой жизни?
— Не без этого.
— Боюсь, скоро тебе придется отвыкать от беззаботности.
Крылов нахмурился:
— Цвания?
— Он распускает слухи, будто мы уступили и скрываем решение, чтобы сохранить лицо, — пробурчал Ахметов. — Мне звонили люди из «Кристалла», предлагали работу. Они уверены, что мы уже лишились бизнеса. Это очень плохо, Кит, такие слухи нам не на руку.
— Я понимаю, — жестко ответил Крылов.
— Давид ведет себя так, будто уже победил. Он надеется, что это поможет ему не проиграть.
Если все будут уверены, что Ахметов и Крылов сдали позиции, любое активное действие будет расценено как провокация, и Цвания сможет взять их голыми руками.
— Но ведь он не сможет ничего сделать во время игры? — после короткой паузы произнес Никита.
— Теперь я не уверен, — признался Ахметов.
— Эльдар, это по твоей части, — буркнул Крылов. — Обеспечь мне возможность спокойно сыграть и больше ни о чем не волнуйся. Я все сделаю.
— А если Цвания сумеет протащить за стол своих шулеров? — Эльдар не был столь же тонким ценителем Игры, как Никита, и до сих пор сомневался в правильности принятого решения. Поставить бизнес на карту? Ахметов доверял другу, но опасения его не оставляли.
— Эльдар, если Давид приведет шулеров, мои шансы только возрастут, — усмехнулся Крылов. — Я сто раз это повторял.
В трубке послышалось сопение.
— Разве я тебя когда-нибудь подводил?
— Нет.
— Тогда в чем дело? Я не хочу забывать дорогие привычки. Я выиграю, а ты сделай так, чтобы не было провокаций.
— Чтобы мы ушли оттуда живыми.
Дальнейшие шаги представлялись Никите и Эльдару достаточно ясно. Выиграв у Цвания казино, они немедленно предложат его вернуть, получив гарантии неприкосновенности для своего бизнеса. Ахметову удалось привлечь в качестве третейского судьи Чемберлена, весьма уважаемого в Москве человека, так что друзья не сомневались в успехе предприятия. Дело оставалось за малым: выиграть и остаться в живых.
— Мне бы твою уверенность, — проворчал Эльдар.
— Разве ее у тебя нет?
— Уже есть. Заразился.
— Мы справимся, старик, мы доползем.
— О’кей.
Крылов положил трубку и вернулся к шкатулке: в настоящий момент она занимала его гораздо больше предстоящей игры с Цвания. Никита откинул крышку, прикоснулся пальцами к одной из колод, вновь почувствовал легкое покалывание в подушечках и вздохнул.
Как разгадать загадку? Как проникнуть в тайну старого раритета? Удастся ли это мне или палисандровый ящик затеряется среди остальных экспонатов коллекции, запылится на полке, дожидаясь более удачливого владельца? Или более умного? Того, который сможет отыскать нужный ключ.
— Я узнаю, — прошептал Крылов. — Я все равно узнаю…
И вздрогнул, услышав трель телефонного звонка. Мгновение поколебался, после чего поднес трубку к уху.
— Да?
«Мне нужен ключ!»
— Никита, если ты не один, не называй мое имя.
Крылов узнал голос Анны.
* * *
Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки.
Москва, Бутово,
4 ноября, четверг, 13.00
Кабинет одноглазого Кувалды, великого фюрера Красных Шапок, располагался на самом верху единственной башни Южного Форта. Из окон открывался прекрасный вид на снующие по Кольцевой дороге автомобили, пробки на Варшавском шоссе и грязный двор штаб-квартиры, на стенах которого были развешаны пропагандистские плакаты. Кроме агиток, с которых подотчетному населению улыбался глянцевый Кувалда, двор украшала огромная куча мусора и спящий на ней боец. Определить клановую принадлежность бездельника с высоты фюрерского кабинета не представлялось возможным, в чем Кувалда и убедился, потратив на безуспешные попытки около пяти минут. Разочарованно плюнув в пуленепробиваемое оконное стекло, фюрер вернулся к очередному заседанию Фюрерского совета по неотложным и оборонным вопросам.
— Расследование показало, что убитые Андрей Кирпиченко и Борис Истцов являются активными членами нижегородской преступной группировки и прибыли в Москву с неустановленной целью…
Копыто читал медленно, запинаясь и водя пальцем по строчкам полицейского отчета, иногда он сбивался и возвращался на пару предложений назад, но собравшиеся в кабинете уйбуи слушали его предельно внимательно. Уйбуи упивались моментом — они вершили судьбу семьи.
— Документы, оружие, ценности и одежда отсутствовали. Личности Истцова и Кирпиченко установлены по отпечаткам пальцев…
— А что мне оставалось? — прошипел Булыжник, заметив недоуменные взгляды уйбуев. — У них все шмотки фирменные, бабла немерено стоят, мы их в бутик на Петровке сдали. Отмыли от крови и сдали. На вес.
— Тихо! — просипел уставший от чтения Копыто. — Немного осталось.
И тоскливо покосился на знаменитый фюрерский бар, выполненный в виде сидящего на корточках рыцаря. По слухам, виски в нем не заканчивалось никогда.
«Трубопровод он, что ли, из „Средства от перхоти“ провел?»
— Продолжай!
Кувалда зевнул и поправил повязку на лице. Не так давно его власть подверглась проверке на прочность: оголтелые мятежники подбили семью на проведение выборов великого фюрера. К счастью, Кувалде удалось выиграть голосование без лишних жертв, не доводить дело до геноцида, но едва одноглазый собрался приступить к репрессиям, как получил еще один удар. Королева Зеленого Дома, вассалами которого являлись Красные Шапки, потребовала снабдить властную вертикаль дикарей какими-нибудь демократическими надстройками, дабы выпускать через них накопившуюся оголтелость. Возражать Ее величеству Кувалда не посмел, и на свет появился Фюрерский совет по неотложным и оборонным вопросам, на неотложных и оборонных заседаниях которого одноглазый делал вид, что прислушивается к мнению подданных. Зато от предложения создать при семье должность Уполномоченного по правам, который бы подсчитывал и доносил в Зеленый Дом точное число повешенных за измену, Кувалде пока удалось отвертеться. Надолго ли? Фюрер надеялся, что навсегда.
— На месте преступления были обнаружены следующие улики: мотоцикл «Харлей-Дэвидсон»…