Как и все собравшиеся в комнате вампиры, Захар предпочел одежду простую и прочную: удлиненная кожаная куртка, спортивного покроя брюки, мягкие ботинки. На плече вышита лунная корона — символ епископского титула, на спине замерла рогатая ящерица — герб Треми. Но и без этих, понятных любому жителю Тайного Города символов было заметно, что Захар привык приказывать, а не подчиняться. Повелительный взгляд, властные жесты, уверенный голос — епископ был прирожденным лидером.
— Прошлой ночью мятежники убили еще восьмерых. В том числе — троих жителей Тайного Города. — Захар обвел взглядом притихших соплеменников. — Вы все смотрите «Тиградком» и видите, что с каждым часом неудовольствие среди сограждан нарастает. В наших интересах отбить набег как можно быстрее.
Нападения мятежников из Саббат — отступников, ненавидящих Тайный Город, — не были редкостью. Темный Двор организовывал «походы очищения», мятежники отвечали неожиданными выпадами, так продолжалось не одно столетие, и главная задача при отбитии набега сводилась к минимизации потерь. В этом случае жители Тайного Города не успевали впасть в шовинистические настроения и перенести свою ярость на всех масанов, невзирая на секту, а заодно — на покровительствующих им навов. Обычно с нападением удавалось справиться быстро, но на этот раз в город проникло слишком много мятежников.
— Есть хорошие новости, — продолжил Захар. — Нас снова стало больше: подтянулись хваны.
— К финалу, — буркнул кто-то из задних рядов. — Когда надо было город патрулировать, они не спешили, а последних добить — пожалуйста.
— «Последних» может оказаться не меньше десятка, — холодно ответил епископ. — И это не молодняк, а опытные бойцы, так что поддержка четырехруких не помешает.
Если в первые часы набега мятежникам противостояли только воины Великого Дома Навь: гарки и масаны, то уже следующей ночью на улицы вышло гораздо больше охотников. Сантьяга, комиссар Темного Двора, объявил выгодный контракт на мятежные головы, и под его крыло сразу же потянулись свободные наемники, а следом за ними и воины других Великих Домов — грех не воспользоваться случаем.
— Теперь последние оперативные данные. — Захар посмотрел на монитор ноутбука. — Гангрелы обнаружили лежбище мятежников в Филях. Сейчас там идет бой.
— Как нашли?
— Саббаты откликнулись на Зов.
— Молодняк! — презрительно махнул рукой один из вампиров.
— Но злобы в них не меньше, чем в стариках. И убивают они не хуже, — отрезал епископ. — В общем, Гангрелы хорошо поработали, и мы, уверен, им не уступим.
* * *
Игорный дом «Два Короля».
Москва, улица Большая Каретная,
2 ноября, вторник, 21.21
— Нет, вы представляете? Он мне говорит: «Милочка…» — Леночка Жмурова, начинающая поп-певица, скривила губки и выразительно посмотрела на сидящего в кресле Никиту Крылова. — Представляешь? Мне! «Милочка»!
Тон и поза будущей звезды не оставляли сомнений в том, что она возмущена до глубины души.
— Ужасно, — неохотно буркнул мужчина.
Воодушевленная Леночка усмехнулась и с удвоенным пылом продолжила рассказ:
— Так вот. Потом он мне говорит: «Милочка, у вас очень слабый голос». У меня!
И вновь выразительный взгляд. Правда, на этот раз Никита не сразу понял, что пора поддержать разговор. Несколько секунд он молча смотрел на девушку, ожидая, что она продолжит повествование, не дождался и посочувствовал:
— Ужасно.
— Он сказал это о моем голосе, — уточнила будущая поп-дива.
— Ужасно, — в третий раз повторил Крылов.
Эльдар Ахметов, друг и компаньон Никиты, совладелец «Двух Королей», с трудом подавил смех — со стороны кресла послышалось лишь тихое всхлипывание. Его подруга, эффектная брюнетка Анна, взяла бокал и сделала долгий глоток коктейля.
Крылов едва заметно покраснел. Несмотря на положение, несомненный ум и богатство, Никите очень не везло с противоположным полом. В смысле, у него была дурная привычка увлекаться совершенно неподходящими женщинами: безголовые мастерицы клубных дел, хищные охотницы за состоянием, бесталанные певички. Крылов прекрасно знал о своей слабости, но поделать ничего не мог. Распрощавшись с очередным кошмаром, он едва ли не в тот же день ухитрялся отыскать новый, вызывая искреннее удивление у друзей, — ведь, помимо положения в обществе, Никита обладал недурной внешностью: спортивная фигура, светлые волосы, живые голубые глаза — викинг, да и только. И тем не менее…
— Никита, милый, зачем ты нашел мне этого старика?
— Георгий Станиславович лучший учитель вокала в Москве, — угрюмо ответил Крылов. — Я уже говорил.
— Я помню, — махнула ручкой Леночка. — Но ведь он такой старый, что уже совершенно ничего не слышит. И не понимает совершенно ничего! Он мне говорит: «Милочка, тяните ноту…» Господи, пошлость какая. Что я ему, оперная, что ли? Какие еще ноты? Компьютер в студии для чего? Я ему говорю: «„Фабрику звезд“ посмотрите! Разве там ноты тянут?» Надо быть современнее…
— А он? — заинтересовался Эльдар.
— А он мне: «Милочка, я развожу породистых скакунов, а не водовозных кляч». Это он-то разводит, да? Тоже мне авторитет выискался…
— В данном случае слово «разводить» использовалось в своем подлинном значении, — обронила Анна. — Смысл примерно такой: выращиваю, воспитываю. Георгий Станиславович не имел в виду, что отнимает у животных деньги.
Эльдар вновь хмыкнул. Никита внимательно посмотрел на Анну. И в очередной раз подумал, что Ахметов, в отличие от него, умеет выбирать женщин. Красивая, элегантная и умная Анна выглядела настоящей пантерой, Леночка на ее фоне смотрелась в лучшем случае домашней кошечкой. Безголосой и безголовой.
— Я тоже подумала, что старикан слова перепутал, — согласилась Леночка. — А это ужасное «милочка»?! Ты представляешь?
— С трудом, — улыбнулась Анна. — Он тебя все время так называл?
— Почти.
— Очень обидно.
— Он мне говорит: «Вам, милочка, и надо на „Фабрику звезд“». Мне!! Представляешь?! Я ему говорю: «Да у меня два клипа на MTV в ротации и на трех радиостанциях… Я Жмурова, а это, между прочим, имя!»
— В общем, с Георгием Станиславовичем ты поругалась? — подал голос Крылов.
— Милый, ты на меня не сердишься? — Леночка прильнула к Никите и умильно заглянула ему в глаза. — Я совсем-совсем не хотела ругаться. Но он…
— Забудь. Все в порядке.
Крылов понимал, что если и надо сердиться, то только на себя. Перед стариком Никита уже извинился, а заодно убедился в правильности мимолетного замечания Анны: «Может, имело смысл сначала научить девочку пению, а уже потом оплачивать видеоклипы?» Увидев себя по телевизору, Леночка перестала адекватно оценивать происходящее.