10/7/10
Я понимаю.
Он играет в игру. Как говорил Бини, берет свои фантазии и накладывает их на мир. Старается изменить его, подогнать под то, каким он хочет его сделать.
Он показал мне номер и ждал, хватит ли мне его, чтобы разобраться. Я узнал формат: 34/04/26-118/25-31. Забавно, если бы первая серия цифр начиналась с 41 или 42, а вторая с 69 или 70, то это была бы та же самая последовательность, которую я увидел, когда открыл папку на диске Хайдо под заголовком «Афронзо, Парсифаль К. младший». Я бы догадался, что это такое, еще с тех времен, когда мы плавали с отцом. Когда я глядел на номер в телефоне Кейджера, я узнал его только по той папке. Он стал объяснять, и я понял, прежде чем он договорил.
Он думает, что я неспящий. Я не болен. Роуз, я не болен. Не волнуйся об этом. Я веду себя как будто я не в себе, но я не болен. Я вел себя как неспящий из-за Кейджера. Я сделал вид, что не могу вспомнить номер. Он достал ручку из сумки и записал его на моей ладони.
— Не мой руки, — сказал он.
Он хотел пойти в другую комнату, туда, где было больше персонажей из «Бездны», созданных неспящими от первого до последнего. Я больше не мог этого видеть. У меня больше нет времени ни на что, кроме того, что я должен сделать. Я вышел из дома и пошел к машине. Открыл Google Earth на ноутбуке и увеличил Лос-Анджелес. Двигая курсор по синусоиде, я отслеживал номер, прокручивал изображение вверх и вниз в нижнем левом углу экрана. Нашел совпадение и увеличил. Кейджер не соврал, это было рядом.
Прежде чем выключить ноутбук, я подключил диск Хайдо и открыл секретную папку с Афронзо-младшим. Каждая ячейка в таблице содержит последовательность из двух серий цифр. Все первые серии начинаются с 33 или 34, а вторые с 118. Я прокрутил вниз и нашел ячейку с номером, который Кейджер написал у меня на руке. Я раскрыл ладонь рядом с экраном и сфотографировал на телефон. Потом увеличил ячейку и еще раз сфотографировал. Потом отложил ноутбук и диск и достал из запаски «вальтер» вместе с РЧИ-сканером, который украл в галерее с персонажами из «Бездны».
Уолден-Драйв прямо за углом. За деревьями проходил не электрифицированный забор. Уверен, что члены клуба хотели бы пустить по нему ток, но счет за электричество был бы слишком велик даже для них. Я перелез через забор, пересек часть фервея и оказался на шестом грине. Дождеватели не работали. Я никогда не играл на северном поле лос-анджелесского загородного клуба, но отец там точно играл.
Он не особенно увлекался гольфом. Он как-то сказал: «Паркер, в жизни есть некоторые занятия, которыми человек овладевает исключительно ради своей карьеры и больше ни для чего». Гольф был одним из таких занятий. Я думаю, сама игра ему нравилась; но азарт, ругательства и выпивка, без которых она не обходилась, были ему не по душе.
Я дошел до девятого грина, до полоски травы между двумя большими бункерами, которые загораживали подход. Я направил сканер на один бункер и нажал рычаг. Устройство пикнуло и показало серию горизонтальных линий. Я обошел бункер, нажимая рычаг каждые два метра, и получал все тот же результат. Однако у бункера было не меньше четырнадцати метров в самой широкой точке. Чтобы наверняка никого не пропустить, я вышел на середину, мысленно разделил ловушку на четыре части и четыре раза нажал на рычаг, по одному разу на каждую из четвертей.
Ничего.
Я начал заново со вторым препятствием, получил один отрицательный сигнал, прошел два метра, нажал на рычаг и на экране мигнул положительный результат: ff688-6-2623-56.
Мне нужно было сузить диапазон, поэтому я обошел препятствие, нажимая на рычаг каждые несколько шагов. И оказалось, что результат давала мне ровно одна треть бункера. С краю от него я нашел грабли, глубоко вонзил зубья и стал ворошить песок с востока на запад. Ничего не нашел и тогда стал грести граблями с севера на юг поперек оставленных следов. Время от времени я нажимал на рычаг на случай, если я что-нибудь сдвинул, но сам не заметил. Результат оставался все тот же.
В конце концов пришлось перевернуть грабли вверх ногами и использовать небольшую лопатку на конце, чтобы раскидать песок. Я погрузил ее на пару сантиметров в глубину, сгреб песок в кучку и нажал рычаг, потом повернулся назад и сделал то же самое, и так проверил весь сектор, где получил первый положительный результат. На это ушло почти два часа. Он оказался зарыт на глубине примерно двадцать пять сантиметров. В пластиковом пакетике с застежкой, дважды обмотан изолентой. Я сел на краю препятствия, смахнул влажный песок с пакетика и прочитал ярлык на флаконе внутри него.
Афронзо — Нью дей DR33M3R
В папке «Афронзо, Парсифаль К. младший» на диске Хайдо сотни географических координат. Сотни флаконов с «Дремой» в тайниках от Голливуд-Хиллз до Лонг-Бич, от Санта-Моники до стадиона «Доджеров».
Хайдо сказал, что «дрема» «в воздухе».
Если тебя возьмут с DR33M3R, который ты намеревался продать, это наказывается обязательным сроком в федеральной тюрьме.
Если флаконы спрятать, таким образом уменьшается время, в течение которого кто-либо имеет их при себе. Не так рискованно. Сделки заключаются с координатами, а не с самими флаконами. Так безопасно. И в то же время похоже на игру. Поиски сокровища. Зарытые геоклады.
Чтобы произвести арест при такой организации, требуется свой человек внутри. Но тогда удастся разузнать не так уж много. Если Кейджер отдал Хайдо франшизу на продажу «дремы», аресты ограничатся им самим и его ребятами на фарме, если только кто-нибудь из них не заговорит.
А они хотели заговорить. Роуз. Их убили, потому что они собирались заговорить. Кто бы ни были эти люди, которые использовали меня для того, чтобы убедиться в отсутствии утечки, они узнали, что Хайдо хочет кому-то рассказать или он угрожал рассказать кому-то. Шантажировал.
Или, может, он стал информатором. Может, его еще раньше взяли федералы и он начал сдавать информацию. Может, тот, кто защищал Кейджера, кто-то даже с самого верха (госбезопасность?), организовал нападение на фарм. Но они упустили диск. Или даже не знали о нем. Но как это может быть, что они знали обо всем остальном и не знали о диске?
Это слишком. Для меня это слишком. Я же не детектив. И никогда не был. Я патрульный. Мне не полагается разгадывать такие ребусы. Мне полагается защищать людей. Но что-то случилось. «Афронзо — Нью дей» что-то натворила. Убиты люди.
Никто не будет меня слушать, если я просто попробую все рассказать, и не важно, какие у меня улики. Я смогу заставить их выслушать меня, только если у них не будет выбора. Я смогу заставить выслушать меня, только если арестую Кейджера.
Тогда им придется выслушать то, что я скажу. И кто-нибудь сделает что-то со всем этим. Кто-нибудь прекратит то, что с нами творится. Это все неправильно. Мир катится в тартарары, Роуз. Дай мне еще немного времени. Я могу сделать что-нибудь полезное. Я могу что-нибудь сделать.
Помимо занятий приемами самообороны в полиции, Парк занимался в маленькой студии на Саут-Гейт. Ряд магазинов за пончиковой, где торчали старые тайцы из местных, играли в лото и покупали целые ленты билетов моментальной лотереи. Эту студию посоветовал ему полицейский постарше, который посмотрел на его хлипкое сложение и сказал, что ему не помешает «поднять задницу и сходить к Живодеру».