– Не имей сто долларов, а имей свидетеля в нужное время в нужном месте, – вполголоса пробурчал кто-то из оперов.
– Иметь свидетеля – это интересная мысль! – сверкнул глазами Тихомиров. – Особенно когда речь идет о мужике шестидесяти пяти лет…
Опера заржали так, что задрожали стекла в рамах. Автор замечания побагровел и насупился.
– На данный момент у нас с Синеоковой остались два дела, оба достаточно сложные: бизнес-разборки и убийство на личной почве. – Ласточкин выдержал крохотную, но чрезвычайно эффектную паузу. – От одного из осведомителей я получил данные, что человек, похожий на убийцу госпожи Караваевой, мог приехать на метро. Во всяком случае, мы с Синеоковой уже начали просматривать записи, которые нам предоставили…
Тихомиров почесал голову.
– К черту Караваеву, – недовольно пробурчал он. – Вот ваше другое дело – это форменная засада. Кстати, вы в курсе, что Святослав Герасимов, охранник фирмы «Ландельм», был сегодня найден застреленным в подъезде собственного дома?
Ласточкин удивленно вскинул брови.
– Нет, Модест Петрович. Никто мне ни о чем подобном не сообщал.
– Наверное, следователи сочли, что это простое совпадение, когда кто-то мочит народ, работающий в одном и том же месте, – иронически предположил Морозов. – Или у них испортился телефон, и они не смогли вам позвонить.
– Ну мы же все знаем, какие они в Следственном комитете все занятые люди, – подлил масла в огонь полковник. – Ладно, капитан. Коли им хочется темнить, ради бога. Вы только не вздумайте с ними поцапаться из-за этого. Я через пару недель собираюсь в отпуск, так что не создавайте мне неприятностей.
Мой напарник сделал понимающее лицо.
– Что вы, Модест Петрович! Я никогда…
– Ой, – оборвал его полковник, – не мути мне душу, ради бога, я же тебя знаю как облупленного. – Он прищурился. – Дежурный сказал, к тебе вчера какая-то жалобщица приходила? Чего ей от тебя надо было?
– Она в метро поймала щипача, – объяснил Ласточкин. – Ну, и отлупила его как следует.
– И?
– Она хотела заяву написать, а тут щипач начал кричать, что он тогда тоже жалобу подаст, потому что он в своем праве. Она его и в самом деле здорово отделала.
– Короче, капитан, – не выдержал Морозов, – чем все кончилось-то?
– Да надоели они мне оба, – признался Ласточкин. – Что я мог сделать? Насилу уговорил их забыть взаимные претензии, конфисковал у щипача его добычу и выставил их обоих за дверь.
– Так-так, – проворчал полковник. – Конфисковал, значит? Бумаги-то хоть по всей форме заверил?
– Бумаги мы сегодня с Синеоковой заполним, – отозвался мой напарник. – Это не проблема.
– Кстати, – вмешался маленький щуплый Скориков из отдела краж, – у меня наберется пара-тройка заявок за последнее время от людей, которых обчистили в метро. Мобилы там, бумажники…
– Ты ко мне зайди, – сказал Паша. – Описание похищенного с собой прихвати, может, что и найдется. В метро-то не один вор орудует, сам знаешь.
– Все свободны, – объявил полковник.
Мы с Ласточкиным вернулись в свой кабинет, где в углу на столике, рядом с неопознанным комнатным растением, которое осталось от кого-то из прежних сотрудников, примостилась старая пишущая машинка «Эрика», произведенная в стране ГДР, давно исчезнувшей с карты мира. Паша уверял, что теперь, на отдыхе, когда ее полностью заменили компьютеры, «Эрика» предается воспоминаниям и перебирает в памяти протоколы, которые ей приходилось печатать в своей жизни. Честно говоря, я и не предполагала, что мой напарник – такой фантазер.
– Черт, – сказал Ласточкин внезапно. – Не нравится мне это.
– Что именно? – спросила я.
Капитан раздраженно дернул плечом.
– Третье убийство в фирме «Ландельм», вот что, – отозвался он. – Сначала Седельников, потом Кликушин, теперь Герасимов.
– Займемся им? – предложила я.
– Нет, – решительно ответил Ласточкин. – Мы займемся охотой за попугаем, Лиза. И убиенной графиней Караваевой, конечно.
Мы потратили часа полтора на просмотр видеоматериалов из метро, и могу сразу же сказать, что старика, у которого Рыжиков украл кольцо, первой на записи увидела я.
– Вот он, – объявила я. – А вот и сам Рыжиков, буквально в трех шагах.
Ласточкин посмотрел на монитор и нахмурился.
– Н-да, насчет качества записи ты была права… Лицо видно, но смутно. Ладно, будем надеяться на то, что он присутствует в наших базах. Честные люди кольца убитых людей в карманах не носят…
– Чисто внешне он на преступника не похож, – не удержалась я. – С виду такой приличный дядька…
– Лиза, Лиза, – укоризненно покачал головой Паша, – сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не доверяла внешности ни в коем случае… Увеличь-ка картинку… вот так… и на печать ее. Файл на флэшку, нам еще с ним работать и работать…
Мы отследили весь путь старика в метро по камерам, но ничего особенного нам это не дало. Обычный пассажир, зашел на одной станции, сделал пересадку, доехал до пункта назначения и вышел. Камеры позволили нам заснять обладателя кольца во всех ракурсах, и я не понимала, почему Ласточкин, вернувшийся на свое место, молчит и хмурится.
– Черт знает что, – буркнул он в сердцах. – В базах данных наш клиент не значится.
– Уверен?
– На все сто.
Вот вам. Опять я оказалась права там, где лучше мне было бы ошибиться. Ох, не найдем мы того, кто держал в кармане кольцо, не вычислим, как он связан с бандой, которая похищает и убивает людей…
– Ладно, как говорил классик, эту сову мы разъясним, – буркнул капитан. – А теперь самое время заняться другим делом.
– Караваевой?
– Если хочешь, то ради бога. Тебе выбирать.
Паша всегда, понимаете, всегда единолично решал, что именно мы будем делать в следующий момент. Такое его равнодушие сейчас могло означать только одно: ему на самом деле безразлично все, кроме дела о кольце.
– Хорошо, – сказала я в ответ на его слова. – Так что, начнем трясти друзей детства?
– Не-а, – отозвался Ласточкин, листая свои записи. – Сначала поедем к Инне Петровне Василевской, которая знает Настю с пеленок. Может, у нее удастся разузнать что-нибудь интересное.
– А по-моему, мы только потеряем время, – заметила я. – Лучше сразу же начать допрашивать любовников.
– Лиза, – в изнеможении отозвался мой напарник, – ты что, очумела? Я вчера как следует изучил ее ежедневник. По нему выходит, что за последние три месяца любовников у нее было не меньше дюжины, и это, заметь, не считая того рогатого оленя, который состоял при мамзели в женихах. У любовников могут быть ревнивые подружки, да и собственная подружка Маша Олейникова тоже на подозрении – вспомни хотя бы ее угрозы. Нет, сначала надо провести разведку на местности, и для этой роли друг семьи подходит лучше всего… Так что собирайся, и едем!