— Ну и как, попала? — думая совсем о другом, Макс погладил голый живот девушки, ощущая подушечками пальцев податливую мягкость ее нежной кожи.
Когда они поженятся, он сможет все свободное время наслаждаться ее гибким, горячим телом, а не так как сейчас: урывками, втайне от ее отца.
— Да. И это с двадцати шагов! Правда, одна стрела сломалась. Но вы все равно вернулись, значит, я молодец!
— Ты просто умница.
Попасть с двадцати шагов в подвешенный на веревке и раскачивающийся на ветру мешок, да еще семь раз подряд, сможет не каждый. Вот только что сделает выпущенная из лука стрела тому же саблезубу?
Ладонь скользнула ниже, и Юлька на это немедленно отреагировала. Но совсем не так, как хотелось Максиму:
— Макс, куда ты лезешь?!
Он нехотя убрал руку, потом перевернулся на бок и поцеловал девушку в угол рта.
Они лежали на широком топчане в комнате Седого, которую он делил с дочерью. Впрочем, широким топчан был только для сна, а не для того, что на нем только что происходило. К тому же в нетопленном с утра помещении было довольно прохладно, поэтому они не раздевались. Юлька лишь сбросила свою полярную куртку, которой очень гордилась, а с остальной одеждой быстро справился Макс. Уже через несколько секунд ее свитер и все, что под ним находилось, было задрано почти до плеч, а узкие штанишки, обтягивающие стройные Юлькины ножки, бесстыдно спущены до колен.
От поцелуя девушка закатила глаза и глубоко задышала. Теперь с ней можно было делать все, что угодно, но Макс не воспользовался представившейся возможностью. Они и так уединились дольше всех разумных пределов, а ему следовало заботиться о добром имени и репутации своей возлюбленной.
— Прости, малыш. Твой отец вот-вот вернется.
Юлька все поняла, сочувствующе взглянула на партнера, ловко натянула штанишки, опустила и расправила свитер, и села, приняв вполне пристойный вид. Правда, растрепанные волосы, блестящие глаза и распухшие от поцелуев губы выдавали ее с головой.
— Макс, накануне вашего отплытия папа неожиданно завел разговор о свадьбе.
Максим не поверил своим ушам. Сердце от радости чуть не выпрыгнуло из груди.
— Правда?! Ты все-таки решилась ему рассказать?! И он не против, чтобы мы поженились?!
Но Юлька в ответ хмуро покачала головой:
— Он хочет, чтобы я вышла замуж за Бориса.
Максу словно плеснули в лицо ледяной водой.
— И ты… выйдешь? — с трудом выдавил он из себя.
Юлька испуганно взглянула на него и вдруг рассмеялась звонким заливистым смехом:
— Ну какой же ты глупый! Сильный, ловкий и глупый. Я тебя люблю. Тебя и только тебя. А Борис просто похотливый урод, как…
— Как кто? — нахмурился Максим.
Глаза девушки испуганно метнулись из стороны в сторону, но ответить она не успела. Во входную дверь негромко, но настойчиво постучали, а потом снаружи раздался взволнованный голос Ванойты:
— Юля, ты дома? Макс с тобой?
Никогда еще Юля не видела дядю Ваню таким встревоженным. Более того, он выглядел испуганным. Смертельно испуганным. Старик едва взглянул на открывшую дверь девушку и прямо с порога бросился к поправляющему одежду Максу.
— Они хотят туда вернуться! Хотят вернуться!
Ни Юля, ни Максим ничего не поняли из его бессвязного бормотания.
— Кто хочет? Куда вернуться? — на всякий случай Макс отодвинулся от наседающего на него старика.
В другой раз Юлю это бы рассмешило, но только не сейчас.
— Что с вами, дядя Ваня?
Он даже не взглянул на нее.
— Начальник с Седым хотят вернуться на землю Нга! Хотят по весне отправить туда лодку с охотниками. Нельзя! Там Нга, его пещера. Охотники погибнут. Все люди и звери могут погибнуть.
— Вань, ты про то место, где мы были?
— Там всюду смерть. Холодное место. Если нарушить границу, весь мир может замерзнуть.
— Нарушить границу? — испуганно переспросила Юля, но Макс оборвал ее.
— Подожди.
Макс, видимо, понял, что пытается объяснить дядя Ваня, и снова повернулся к нему.
— Седой с Карпом хотят исследовать то место, где мы укрывались от шторма? Но откуда ты знаешь, что они собираются это сделать?
— Начальник встретил меня во дворе, спросил, запомнил ли я путь и смогу ли весной провести назад лодку. Я сказал, что возвращаться нельзя. Мы разбудим ледяного подземного духа. Нга — страшный дух, ужасный демон! От его дыхания кровь застывает в жилах и все вокруг превращается в лед. Если он проснется и вырвется из своего подземного мира, то убьет всех людей и зверей и заморозит всю землю. Но они не стали меня слушать. Седой рассмеялся и сказал, что я сошел с ума. Но я не сошел с ума. Макс, помоги мне!
Старик неожиданно разрыдался. Юля впервые видела, чтобы добрый и горячо любимый ею дядя Ваня так горько плакал. А сейчас по его щекам текли крупные слезы. Они тяжелыми каплями падали вниз и разбивались, оставляя на полу широкие влажные пятна. Смотреть на это было невыносимо.
— Макс, сделай же что-нибудь! — взмолилась девушка.
— Что? — Зверобой впервые оказался в такой ситуации и лишь растерянно развел руками.
Почувствовав ее поддержку, дядя Ваня схватил Максима за руку и с новой силой заговорил:
— Пойдем к ним! Тебя они послушают!
— Хорошо-хорошо. Куда они пошли?
— К доктору.
— В медпункт, к Сергеичу? — уточнил Макс, и старик энергично кивнул.
— Ладно, идем, — вслед за дядей Ваней Максим направился к двери, но поравнявшись с Юлей, повернулся к ней. — Ты с нами?
«Конечно!» — захотелось сказать ей, но для предстоящего объяснения с отцом был не самый подходящий момент. Опять же с Сергеичем пришлось бы встречаться, чего ей совсем не хотелось.
— Я тебя здесь подожду, — ответила девушка и, несмотря на присутствие старого ненца, чмокнула Максима в щеку.
* * *
— Нет, ты слышал, что он сказал?! — раздраженно спросил Седой, когда сгорбленная фигурка Ванойты скрылась из вида. — Совсем старик из ума выжил!
«И зачем только мы его кормим?» Последний вопрос так и чесался на языке, и Седому пришлось приложить немало усилий, чтобы не задать его вслух. Карп однако молчал, а когда Седой взглянул в лицо старого товарища, удивился еще больше.
— Ты что, не согласен со мной?
— Вообще-то север нашего острова и вся прибрежная зона пролива — довольно любопытное место, — не ответив на вопрос, заметил Карп.
— Что ты имеешь в виду?