Каким бы бредом ни казался лепет Башки о подкрадывавшемся к нему в дыму огромном монстре, его слова практически в точности совпадали с тем, что увидел Максим во время ночевки в таинственной пещере на севере острова. К тому же тогда он так же, как и Генка, на какое-то время потерял сознание. Но если Генка говорил правду, кто тогда поджег склад и убил Ванойту?
Те немногие, с кем успел переговорить Макс, высказывали самые разные, по большей части, совершенно нелепые предположения, вплоть до того, что Башка зарезал Ванойту за то, что тот поджег склад. Причем Карп, по словам этих «всезнаек», придерживался того же мнения. Дядя Ваня поджег продовольственный склад — большего абсурда невозможно было себе представить!
Хорошо, что ничего этого не слышала Юлька. После шокирующего их обоих известия о смерти Генки она куда-то убежала, и Макс потерял девушку из вида. Забрав в казарме свой охотничий гарпун и кое-какие вещи, которые могли пригодиться в плавании, Максим заглянул к Юльке домой, но ее там не оказалось, и он поспешил на берег, где уже собралась почти вся община.
Обступив полукольцом готовую к отплытию лодку, жители Заставы с волнением и трепетом наблюдали за членами поисковой команды, с которыми связывали свои надежды. Именно от этих нескольких человек, от их стараний, внимания и удачи зависело, доживут ли остальные до весны или погибнут от угрожающего общине голода. Непривычные к столь пристальному вниманию окружающих гребцы Санька и Лёнька смущенно переминались с ноги на ногу, стоя на берегу. Катерина забралась в лодку и уселась на место зверобоя, подальше от собравшейся на берегу толпы, а расположившийся на корме Седой нетерпеливо перебирал швартовый конец. И только Борис старательно демонстрировал свое безразличие к происходящему, швыряя в воду мелкие камешки. Заметив приближающегося Максима, он отряхнул ладони и, поправив сползший с плеча туго набитый вещевой мешок, язвительно произнес:
— Конечно, главный зверобой может себе позволить и опоздать.
Макс не ответил. После признания Юльки, сообщившей, что Борис настойчиво добивается ее руки и уже заручился одобрением отца, его и без того невысокое мнение о расчетливом и корыстолюбивом механике испортилось окончательно. Он поискал глазами девушку. Еще не было случая, чтобы Юлька не пришла проводить лодку Седого, и Макс надеялся, что последнее время она делает это не только ради своего отца. Но в этот раз Юлька отчего-то запаздывала. Максим тяжело вздохнул. После всего случившегося уплывать, не попрощавшись с любимой, было особенно тяжело. Но когда команда заняла в лодке свои места, и гребцы опустили в воду весла, с берега раздался ее звонкий голос:
— Стойте! Подождите меня!
Растолкав толпу провожающих, Юлька в своей красной курточке, с любимым луком за спиной и рюкзаком за плечами вскарабкалась на груду прибрежных валунов и под восторженные вопли детворы спрыгнула в отчалившую от берега лодку.
— Я плыву с вами! — объявила она в ответ на изумленные взгляды уставившихся на нее мужчин. — Я так решила. И если ты, папа, любишь меня, ты меня поймешь. Я умею стрелять из лука, делать перевязки, готовить еду, даже разводить огонь. Я правда смогу помочь. Пожалуйста, не прогоняй меня!
Весь ее запас красноречия быстро иссяк, и закончила свою речь Юлька уже чуть не плача. Однако реакция Седого оказалась совершенно неожиданной: он вообще ничего не сказал! Только пожал плечами, словно это его не касалось, и снова принялся ворочать парус, ловя попутный ветер.
— Папа, я тебя люблю! — просияла Юлька и заговорщически подмигнула Максу, словно они были заодно.
Тут Максима прорвало.
— Что значит, плыву с вами?! Что значит, ты так решила?! Это же не развлекательная прогулка, а серьезное и важное дело! Со дня на день начнутся зимние штормы! На море это самое опасное время!
— Именно поэтому я плыву с вами, — упрямо повторила Юлька.
Его слова не произвели на нее никакого впечатления. Да еще Катерина подлила масла в огонь, встав на защиту девушки.
— Не известно, где сейчас опасней, — в море или там, — с холодной усмешкой заметила она, мотнув головой в сторону оставшегося за кормой берега.
Не ожидавший такого отпора Макс даже рот открыл от изумления, а потом возражать и спорить стало уже поздно — ветер наполнил поднятые паруса, и лодка ходко побежала по волнам, все дальше и дальше удаляясь от берега.
* * *
Оставшийся за кормой берег утрачивал очертания, постепенно сливаясь с полосой темной воды и нависшими над линией горизонта низкими снеговыми облаками. Раньше так далеко от берега охотники уходили, только преследуя загарпуненного зверя, но в этот раз все было по-другому.
— Похоже, будет метель, — сказал Лёнька, ни к кому конкретно не обращаясь.
Он вовсе не был в этом уверен, но его тянуло поговорить, а после короткого спора Макса с дочерью Седого в лодке установилось тягостное молчание. Седой держал только ему известный курс и не отвлекался на разговоры. Макс, похоже, обиделся на свою подругу, а та молчала, выдерживая характер. Места среди гребцов ей не нашлось, и она перебралась на нос, ближе к Катерине. Врач тоже не раскрывала рта, но совсем по другой причине. Она страдала от морской болезни и сидела с совершенно белым, как снег, лицом, с трудом сдерживая рвотные позывы. При упоминании о надвигающейся метели женщина закашлялась, торопливо перегнулась через борт, и ее стошнило в забортную воду.
— Извините, — она вытерла ладонью испачканный рот.
Лёнька в ответ ободряюще улыбнулся и пожал плечами: мол, чего в жизни не бывает? Остальные тоже отнеслись к случившемуся с пониманием, только Борис сердито пробурчал:
— Смотри, приманишь акул.
Он больше всего опасался нападения акул и даже сел на середину скамьи, как можно дальше от борта, что вызвало у Лёньки снисходительную улыбку. В отличие от ревунов, которые обычно охотились в одиночестве, акулы нападали стаями по три-четыре особи и никогда не бросали свои жертвы. Если первое нападение оказывалось неудачным, они повторяли его раз за разом. Отбиться от стаи голодных акул можно было только одним способом — перебить их всех. Или умереть самим.
— Все нормально, Катя, — подал голос Макс. — Не обращай внимания.
— Конечно! Ты же у нас самый умный, — оскалился Борис, исподлобья уставившись на Максима. — А где ты был, когда твой старик склад поджигал? Или вы вместе пожар устроили?
У Макса сжались кулаки.
— Ваня не поджигал склад, — специально не поворачивая головы, чтобы не сорваться и не разбить ухмыляющуюся рожу механика, отрезал он.
Но Борис, видно, решил вывести его из себя.
— Как же, не поджигал! — усмехнулся он. — С чего бы тогда Башка его завалил? Скажи, Кать?
Катерина виновато опустила глаза. А она еще по своей наивности надеялась, что, убравшись с Заставы, ей не придется отвечать на подобные неприятные вопросы. Какая же дура!
— Возможно, вовсе не Геннадий убил старика, — пробормотала она.