Дэйгис словно прочитал его мысли и грустно улыбнулся.
– К тому же, – сказал он с легкой усмешкой, – я, по крайней мере, знаю, как вернуть ее. У Гвен не было такой страховки, и все же ты взял ее с собой. Если со мной что-то пойдет не так, я обещаю так или иначе отправить Хло обратно.
Это означало, что он погибнет, потому что только в этом случае он сможет ее отпустить. И даже тогда ей придется силой разжимать его пальцы после того, как жизнь покинет его тело.
– Хорошо. – Драстен медленно кивнул. – Когда ты вернешься?
– Жди нас на третий день, считая от этого. Раньше я не рискну, чтобы не встретиться с собой.
Они молча смотрели друг на друга, и непроизнесенные слова висели в воздухе между ними. А потом слишком поздно было возвращаться к разговору, поскольку к ним присоединились Хло и Гвен.
– Что ты делаешь? – с любопытством спросила Хло. – Зачем ты пишешь на камнях, Дэйгис?
Несколько секунд он просто смотрел на нее, наслаждаясь возможностью ее видеть. Она была невероятно красива, хотя и не понимала этого. Хло стояла перед ним в обтягивающем свитере, синих джинсах и туристских ботинках, ее кудрявые волосы были стянуты в свободный узел на затылке. На него смотрели огромные глаза, широко раскрытые, полные невинной радости. В Шотландии ей было хорошо. В глазах девушки плясали искры, на щеках играл румянец.
В этих глазах вскоре мог появиться страх и омерзение, как часто случалось с девушками его века, стоило ему только проявить силу друида.
«А если так и произойдет?» – кольнула его совесть.
«Значит, я сделаю все, чтобы снова соблазнить ее, – подумал он, пожимая плечами, – и использую все уловки, которые мне известны». Он сдастся только после смерти.
Если кто-то и мог принять его, то это Хло. Современные женщины сильно отличались от женщин его времени. В шестнадцатом веке девушки часто видели магию во всем, чего не могли понять, в двадцать первом веке женщины искали всему научное объяснение и легче справлялись с тем, что выходило за рамки законов природы и физики. Дэйгис подозревал, что причиной этого был научный прогресс, благодаря которому ранее необъяснимые явления получили научное обоснование и появилась совершенно новая сфера загадок.
Хло была сильной, любознательной, жизнерадостной. И хотя эта девушка не была физиком, как Гвен, она была умна и знала не только Новый, но и Старый мир. Плюс ко всему неуемное любопытство уже завело Хло в места, из которых не возвращаются. У нее были все предпосылки к тому, чтобы смириться с тем, что ей вскоре придется пережить.
А он будет рядом и поможет ей понять. Если он знает Хло хоть вполовину так хорошо, как думает, то, оправившись от шока, она будет смеяться от восхищения.
Отвернувшись от ее любопытного взгляда, Дэйгис посмотрел на Гвен.
– Будь здорова, девочка. – Он обнял ее, потом Драстена и отступил.
– Что происходит? – спросила Хло. – Почему ты прощаешься с ними? Разве мы не собирались остаться здесь и поработать над книгами?
Дэйгис не ответил, и она взглянула на Гвен, но Гвен и Драстен уже шли к выходу из круга. Хло снова посмотрела на Дэйгиса. Он протянул ей руку.
– Мне нужно уйти, Хло.
– Что? И что ты хочешь этим сказать? – Рядом не было ни одной машины. Уйти сейчас? Куда? Без нее? Он сказал «мне нужно уйти», а не «нам». Ей внезапно стало трудно дышать.
– Ты пойдешь со мной?
Тяжесть в груди слегка отпустила, но недоумение осталось.
– Я н-не понимаю, – выпалила Хло. – Куда?
– Я не могу тебе сказать. Это нужно показывать.
– Ничего смешнее в жизни не слышала.
– Ох, нэй, девочка. Дай мне время, и ты убедишься, что это не так, – ответил он, но в его взгляде была тревога и…
«Слушай сердцем», – сказала Гвен.
Хло глубоко вдохнула и медленно выдохнула. И заставила себя отбросить предубеждения…
…И она увидела это. Глубоко в его глазах. Боль, которую она заметила в самолете.
И не только боль. Жуткое, непрерывное отчаяние.
Дэйгис смотрел на нее, протягивая ей сильную руку. Хло понятия не имела, что он делает и куда собирается идти. Он просил ее сказать «да», не зная, на что она соглашается. Он просил ее довериться судьбе, сделать шаг, о котором говорила ей Гвен. Второй раз за два дня этот человек просил ее забыть обо всем и шагнуть с ним в неизвестность, полагаясь только на то, что он не даст ей упасть.
«Сделай это, – внезапно сказал из глубин ее сердца голос Эвана МакГрегора. – Пусть у тебя не девять жизней, котенок Хло, но ты не должна бояться прожить ту единственную жизнь, что тебе дана».
Мурашки пробежали у нее по спине, тонкие волоски на коже встали дыбом. Она оглянулась на тринадцать камней круга, на странные символы, похожие на формулы, которыми Дэйгис расписал их поверхность. На центральной плите их было больше всего.
Неужели она узнает, для чего предназначены эти камни? От этого фантастического предположения у Хло закружилась голова.
Что же, по его мнению, должно сейчас произойти?
Логика настаивала на том, что с этими камнями не произойдет ничего. Любопытство уверенно сообщило, что, если что-то произойдет, она очень пожалеет, если пропустит это.
Хло резко выдохнула. «Ну что такое еще один прыжок?» – подумала она, мысленно пожав плечами. Она уже сошла с привычной дорожки и не могла и не хотела протестовать против очередного поворота. Потому что, честно говоря, путешествие еще никогда не было таким захватывающим. Хло выпрямилась, решительно расправила плечи, повернулась к Дэйгису и взяла его за руку. Вздернув подбородок, она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Хорошо. Значит, пойдем.
Она гордилась собой за то, что произнесла это равнодушно. Его глаза вспыхнули.
– Ты пойдешь? Не зная, куда я тебя веду?
– Если ты думаешь, что я зашла так далеко, только чтобы вдруг оказаться на обочине, ты плохо меня знаешь, МакКелтар, – просто сказала она. Легкомыслие было спасением, слишком уж напряженным был момент. – Я ведь та девушка, что рылась у тебя под кроватью, помнишь? Я иду на поводу у своего любопытства. И если ты куда-то собрался, я пойду с тобой. Я никуда тебя не отпущу.
Господи, она что, правда это сказала?
– Звучит так, словно ты собираешься удержать меня, девочка. – Дэйгис нахмурился и замер.
Хло затаила дыхание. Это было так похоже на ее сон!
А потом Дэйгис улыбнулся медленной улыбкой, от его глаз разбежались лучики, и на мгновение в медных глубинах что-то затанцевало. Что-то более молодое… свободное и невероятно прекрасное.
– Я твой по первому слову, милая.
Она забыла, как дышать.
Но его глаза вдруг снова стали холодными, он повернулся к центральной плите и написал несколько символов.