— Фабриозо пользовался им, накладывая сценический грим. — В голосе Расти была благоговейная нота. — Он говорил, что оно показывает более правдивую картину, чем любое другое, в которые он когда-либо смотрелся. Я им не пользуюсь — зеркало стало слишком тусклым. — Он протянул его Свон, и она взяла его за ручку. Зеркало было таким же светлым как бисквит из взбитого молока.
— Фабриозо было девяносто, когда он умер, и он рассказал мне, что зеркало у него появилось, когда ему было семнадцать. Держу пари, что ему лет двести.
— О! — Что-то настолько старое было выше понимания Свон. Она вглядывалась в зеркало, но могла только очень смутно разглядеть свое лицо, как будто через пелену тумана. Но даже и так ожоговые отметины все еще раздражали ее, и на ее лице было так много пыли, что она подумала, что сама похожа на клоуна. И она не собиралась привыкать к тому, что у нее нет волос. Она пригляделась внимательнее. На ее лбу появились два таких же странных, похожих на бородавки пятна, какие она заметила на лбу Леоны. Они всегда были там или только появились?
— Я думаю, Фабриозо был тщеславен, — предположил Расти. — Я часто заставал его смотрящимся в зеркало, и к тому же он обычно держал его на вытянутой руке, вот так, — он вытянул свою руку и обратил ладонь к лицу, как если бы она была зеркалом.
Свон тоже вытянула руку. Зеркало отражало левую часть ее лица и левое плечо. Разобрать можно было только очертания ее головы. — Я не могу видеть себя как…
В зеркале произошло какое-то движение. Быстрое движение. И не ее.
Лицо с одним глазом посередине, рот зиял там, где должен бы быть нос, а кожа такая же желтая, как высохший пергамент, выросло из-за ее левого плеча, словно прокаженная луна.
Свон уронила зеркало. Оно ударилось об пол, и она быстро повернулась налево.
Там никого не было. Конечно.
— Свон? — Расти поднялся на ноги. — Что случилось?
Джош поставил подсвечник со свечой в сторону и положил руку на плечо Свон. Она прижалась к нему, и он почувствовал, как колотится ее сердце. Что-то очень напугало ее. Он наклонился и поднял зеркало, ожидая, что оно разлетелось на куски, но оно было целым. Глядя в стекло, он почувствовал отвращение от своего собственного лица, но задержался на нем достаточно долго, чтобы увидеть четыре новые бородавки на подбородке. Он протянул зеркало обратно Расти.
— Хорошо, что оно не разбилось. Если бы разбилось, нам бы семь лет не везло.
— Я видел, как Фабриозо ронял его сотню раз. Однажды он швырнул его со всей силы на бетонный пол. Оно даже не треснуло. Понимаете, он говорил мне, что это волшебное зеркало — только по-настоящему он, видимо, не знал, в чем именно, потому что он никогда не говорил мне, почему оно волшебное. — Расти пожал плечами. — По-моему, так это просто старое дымчатое стекло, но так как оно было в комплекте с ящиком, я решил хранить его в нем. — Он обратил внимание на Свон, которая все еще напряженно смотрела на зеркало. — Не беспокойся. Я же говорю, оно не бьющееся. Черт, да оно прочнее пластика! — Он положил зеркало на стол.
— С тобой все в порядке? — спросил Джош.
Она кивнула. Кем бы ни было то чудовище, которое она видела позади себя в зеркале, она не собиралась снова смотреть на него. Но все же, чье это было лицо, там, в глубине зеркала? — Да, — ответила она, и заставила свой голос звучать так, будто это было правдой.
Расти разжег огонь в печке, а потом Джош помог ему оттащить труп на цирковое кладбище. Убийца лаял, следуя за ними по пятам.
И их не было, Свон снова подошла к зеркалу. Оно притягивало ее, совсем как карты Таро Леоны.
Она медленно взяла его и, держа на вытянутой руке, направила его на левое плечо, так, как раньше.
Но лица чудовища не было. Ничего не было. Свон повернула зеркало вправо. Снова ничего.
Ей очень не хватало Леоны, и она подумала о карте Дьявола из Таро. То лицо, с ужасным глазом посередине и ртом, похожим на вход в Ад, напомнило ей изображение на той карте.
— Ох, Леона, — прошептала Свон, — почему ты нас покинула?
В зеркале промелькнуло быстрое красное мерцание, почти вспышка, и сразу же исчезло. Свон посмотрела через плечо. Позади нее была плита, и за ее дверцей трещали красные языки пламени.
Она снова вгляделась в зеркало. В нем была лишь темнота, и она поняла, что оно вовсе не направлено на плиту.
Маленькая точка рубиново-красного света снова вспыхнула и стала расти. Другие цвета замерцали как далекие огни: изумрудно-зеленый, чистейший белый, глубокий как полночь синий. Цвета усилились, сливаясь в маленькое, пульсирующее кольцо, про которое Свон сначала подумала, что оно плывет по воздуху. Но в следующий момент она поняла, что может различить неопределенную, смутную фигуру, держащую это светящееся кольцо, но она не смогла бы сказать, было ли это мужчиной или женщиной. Она так хотелось обернуться, но не сделала этого, потому что понимала, что сзади нет ничего, кроме стены. Нет, это только вид только в волшебном зеркале — но что это значит?
Казалось, что эта фигура идет, утомленно, но решительно, как будто он или она знает, что длинное путешествие близиться к завершению. Свон почувствовала, что эта фигура прошла долгий путь и находится от нее очень далеко — может быть, даже не в этом штате. На долю секунды она смогла различить черты лица, и ей показалось, что это было лицо пожилой женщины, но потом оно снова стало неясным, и Свон не могла бы сказать, так ли это. Казалось, что эта фигура ищет что-то, стараясь сделать так, чтобы кольцо было ярче, и возле нее, должно быть, были другие фигуры, но снова Свон не могла различить их из дымки.
Эта фигура и сверкающий многоцветный круг начали угасать, и Свон смотрела до тех пор, пока он не уменьшился до пламени далекой свечи, потом мигнул, как падающая звезда, и пропал.
— Вернись, — прошептала она. — Пожалуйста, вернись.
Но видение не возвращалось. Свон направила зеркало чуть левее от себя. За ее плечом возвышалась лошадь-скелет, а на лошади сидел всадник из костей, весь измазанный в запекшейся крови, а в его руке скелета была коса, которую он поднял для смертельного удара с плеча…
Свон повернулась.
Она была одна. Совсем одна.
Ее трясло, и она положила зеркало на стол стеклом вниз. Для нее, пожалуй, на сегодня было достаточно магии.
Все изменилось теперь, вспомнила она слова Леоны. Все, что было, погибло. Должно быть, сейчас весь мир такой же, как Салливан: все разрушено, все изменилось, превратилось во что-то совсем другое.
Ей была необходима помощь Леоны, чтобы собрать эти новые кусочки составной картинки-загадки, но Леона ушла. Теперь остались только она и Джош, и Расти Витерс, если он тоже решит идти с нами, куда бы мы ни направлялись.
Но что означали эти видения в волшебном зеркале? — изумлялась она. Было ли это что-то, что произойдет, или что могло бы случиться?