Слотер рухнул на спину — половицы застонали и вздрогнули. У Мэтью не было времени беспокоиться о порезе на груди — он сверху ударил ногой по руке с ножом, еще раз, еще… у этого типа железная хватка? Слотер пытался поймать Мэтью за ногу, потом взметнул руку и ухватил за куртку, но пальцы на другой руке дрогнули, и нож выпал. Мэтью нагнулся его подобрать, но снова ему в глаза метнулись ногти Слотера. Он успел лишь отбить нож, чтобы убийца не дотянулся сразу, и оружие мерзкого разрушения попало под вращающееся колесо.
Слотер поднялся на колени. На голове наливалась алым рана от стрелы. Мэтью снова ударил его в зубы, но на сей раз Слотер лишь осклабил кровавую пасть.
От удара кулаком в грудь воздух вышел у Мэтью из легких, другой удар пришелся в правую скулу, третий — в челюсть. Голова откинулась назад, а убийца уже встал и гнал Мэтью к механизмам, где зубы шестеренок, со стоном входя друг в друга, готовы были содрать кожу с черепа.
Этого Слотер и хотел. Он пригнул голову Мэтью к колесам и стал давить рукой на затылок. Мэтью упирался, напрягая все мышцы, жилы выступили на шее, он дергался, пытаясь вырваться, колотил назад обоими локтями, но слишком сильна была хватка. Мэтью знал: еще несколько секунд — и быстро иссякающие силы закончатся, а вместе и он, и Слотер его выбреет. И все же он дрался, и знал, что обречен на поражение. Да, Слотер ухнул, когда локоть угодил ему в живот, но гибель — только вопрос времени.
Мэтью почувствовал, что уходит. Что сдается, хочет он того или нет. «Не оставляй стараний»? Он испробовал все, что мог. Значит, не вышло. И все, кто погиб… все зря.
Слотер освободил руку, чтобы ударить Мэтью по затылку — искры посыпались из глаз, закружились красные кометы. Из темноты, что смыкалась над ним, Мэтью представил себе, что Слотер подался вперед, и Мэтью в дюймах от зубьев услышал шепот, странно знакомый:
«С визгом, хохотом и воем все сметаю на пути! Лошадь, что меня догонит, вам вовеки не найти!»
Скоро. Очень уже скоро.
«Не оставляй стараний».
«Прости, — подумал он. — Сил больше нет».
Что-то попало в колесо.
Не лицо Мэтью, а что-то другое, вроде камешков. Кто-то бросил их в окно, так это звучало. Мэтью услышал — четыре или пять их стукнуло в колесо и отскочило. Один зацепил шею, будто ужалил.
Слотер тут же отбросил его прочь, как тюк грязного белья. Мэтью рухнул на колени, уставился на пол, куда капала его кровь. Он выдохся, и ничего не осталось. Кажется, сейчас он потеряет сознание и будет тут лежать, как баран для… ну да.
— Кто там? — взревел Слотер, подобрался осторожно к ближайшему окну, выходящему на лес. — Кто там, прошу прощения? — Дипломат, да. — У нас тут частное дело!
Что-то прокатилось мимо лица Мэтью. Он проследил глазами.
Стеклянный шарик.
Зеленый. Нет, не совсем зеленый. С синим завитком.
У Мэтью закружилась голова. Он его видел. Видел же? Да, где-то.
— Выходи! — заорал Слотер. Снова полез в мешок — бездонный мешок ужасов — и вытащил бритву. Такого зловещего блеска Мэтью никогда не видел в зеркале, когда брился.
— Кто-то за нами шпионит, — буркнул про себя Слотер. — Я сейчас разберусь, ты тут подожди. А я разберусь. — И громче: — Выходи! Где ты?
Мэтью не хотел оставаться на праздник резни. Оглянувшись через плечо, он увидел окно в дальней стене мельницы.
Если уходить, то самое время.
Он заставил себя встать.
С отчаянием человека, убегающего от воплощения Сатаны, он побежал, или похромал, или как-то добрался до окна. Под рев метнувшегося следом Слотера он из последних сил выбросился в окно.
И несколько секунд действительно ехал на водяном колесе, потому что упал среди лопастей. Потом его понесло вниз, он ударился правым виском о дерево и вдруг оказался в воде, несущейся прочь от мельницы. Насколько глубок поток, он не знал, но если ноги и доставали дно, Мэтью этого не заметил. От холодной воды он было очнулся, но сейчас в глазах снова темнело, свет мерк. Мэтью пронесло мимо торчащих из воды камней. Он пытался ухватиться — не получилось: течение было быстрое, а реакция у Мэтью отставала на несколько секунд. Поток свернул направо, закружил Мэтью вихрями белой воды и прибавил скорости.
Видел бы его сейчас Грейтхауз, подумал Мэтью. Было бы над чем посмеяться — просто до слез. Силы в нем — как в мокрой тряпке. Зрение уходило, все уходило, предавало его, вкус крови во рту, какой-то ком в голове. Может быть, это конец, подумал Мэтью. Лицо то и дело погружалось в воду, и сил не было поднять голову.
Возможность взять Слотера он упустил — тут тоже есть над чем посмеяться. Да и была ли у него такая возможность — Слотера «взять»? Ой, вряд ли. Этот человек не знает препятствий.
Мэтью очень, очень устал. Ноги не доставали дна. Поток уносил его прочь, и Мэтью услышал рев, который в ином случае привлек бы все его внимание, но сейчас лишь заставил отметить, что жизнь исчислена до минут и он мало что может сделать.
Впереди был водопад.
Мэтью перестал напрягать шею, и лицо ушло в воду. Он был весь — один плавучий кровоподтек. Одна сплошная неудача. И с этим тоже мало что можно было сделать.
Но ведь попытаться можно?
Нет, хватит уже попыток. На сегодня хватит. Просто дрейфовать, и чтобы вынесло в какую-нибудь страну, где нет страданий ни для ума, ни для тела.
Он поднял лицо — вода шипела, неслась мимо валунов с мшистыми бородами. По обе стороны потока стоял густой лес. Впереди виднелся туман — дымка водяных брызг. Пена водопада. Ноги зацепили каменистое дно, и тут же оно ушло прочь. Шум воды стал громче, и Мэтью подумал, насколько крут там водосброс. Может быть, его швырнет в глубокий водоворот под скалой, или бросит прямо на камни и утопит мешком с переломанными костями. Лишь бы быстро.
«Я поручаю тебе быть моей стрелой», — сказал Прохожий.
«Тянись… тянись вверх», — послышался голос Ларк.
Мэтью увидел, что сейчас проплывет мимо большого камня в нескольких футах справа. А дальше — водосброс и конец.
Если он сейчас погибнет, понял Мэтью, Слотер будет двигаться дальше и дальше, действительно неудержимый. Если он сейчас погибнет, Прохожий и Ларк отдали жизнь ни за что.
И об этом трудно было думать. И даже это вынуждало хотеть смерти. Наказать себя за то, что был таким слабым.
Камень приближался, очень быстро.
Мэтью заплакал. О Прохожем, о Ларк и ее родных. О себе.
Потому что понял, что жребий его в этой жизни лежит не где-то в стране за пределами страданий ума и тела, а именно на пути этих страданий. Он сам на это подписался — под контрактом с агентством «Герральд». И, быть может, таков жребий всех людей, и осознание этого тебя либо сломает, либо укрепит. Как, по словам Ларк, говорил ей отец: в жизни есть только два пути — вверх или вниз.