Вернуться. Вернуться и все исправить.
Никого не бояться, бороться за себя, за близких.
Подойти к Настеньке, обнять, пригласить на ужин — не «как-нибудь», а сейчас.
Эйприл осталась где-то в Москве, теперь ее уже не вернешь.
Чего он хотел? Денег. Денег, работу непыльную, престижную, тусовки с «нужными» людьми. Вот они, нужные люди, дрыхнут. Без них он бы давным-давно загнулся или попал к лунарям. Не факт, что было бы хуже, но Леон тащит его, Леон помогает от души, блюдет свою выгоду: Леону нужно выбираться отсюда. Странный человек, все у него было, положение в обществе не последнее, БТР психоделической окраски — сорвался же, побежал незнамо куда по полям и лесам. И Сандра. Сандру надо забрать с собой, если все получится. Нехорошо, конечно, там — Настенька, но Кудряшка — славная девочка, грубая, да, но добрая.
Тяжело им будет, тяжелее, чем ему здесь.
И еще Синтезатор. Передышка необходима, значит, со «старшим братом» держаться почтительно, заглядывать в рот и всячески создавать иллюзию духовного родства. Синтезатор с ним — ласковый до приторности, играет в родственника, а про местного двойника даже не расспросил, плевать ему на двойников. И на родственников. Как он сорвался на Ходока! Гуманисты из мира будущего так себя не ведут, а что у него под маской — не разберешь.
Сандра забормотала во сне: «Конфета, конфета, конфета». От ее голоса проснулся Леон, резко сел, закрутил головой. Глаза у него были чумные, Вадим улыбнулся. Леон заметил, конечно, нахмурился, но усталость оказалась сильнее гнева — упал и отрубился.
Который час, Вадим не представлял. Хотелось пить, убить кого-нибудь и повеситься.
На столе остался после ужина графин с водой. Вадим аккуратно поднялся, чтобы не потревожить спящих, напился прямо из сосуда. Выйти на улицу, срочно выйти, пока не сошел с ума. Заснуть все равно не получится, колотит, как в лихорадке.
Он выбрался в темный тамбур, принялся шарить руками: где-то здесь есть кнопка, на хозяина реагирует, а у них, скорее всего, идентичный геном.
— Что, не спится? Совесть ноет? — раздался за спиной его собственный голос, хриплый со сна.
— Душно, хочу выйти.
— Свет включить, — скомандовал Синтезатор, — шлюз открыть.
Часть стены послушно «свернулась». Там, снаружи, действительно царила ночь, ветреная, душистая. Вадим шагнул на квадрат освещенной травы. Синтезатор встал рядом. Не хотел Вадим его общества, он мечтал побыть в одиночестве с природой и своими мыслями, нет же…
— Голосом пользоваться не обязательно, но пси-команду отдать ты пока не сумеешь. Палатка будет тебя слушаться, голосовые связки, по сути, одни и те же… Можно сказать, мы — клоны. У вас как с клонированием? Нет?! Представить себе такого не могу. Тогда, братишка, сочувствую, тебя тема с двойниками должна потрясти.
— Ничего меня не потрясло. Близнецы. Ну, двойники. Мы же разные.
— Ум-ни-ца! Узнаю себя в молодости: ершистый, упрямый, но живучий. И стрессоустойчивый. Мы сработаемся. В конце концов, нет приятнее компании, чем ты сам. Никто тебя не поймет лучше, никто тебя не поддержит качественней!
Вадиму казалось, что он начал отличать небо от земли в этом царстве черного цвета. Было сыро, прохладно. Какая-то птица заливалась в малиннике.
— Я сам не клонировался, — вспыхнул уголек, потянуло хорошим табаком, — он же, клон, все равно останется мной, с моим умом, с моими амбициями — человеку второго сорта это не нужно. Все ходили разговоры о клонировании гениев, но никто не решился. Легче использовать искусственный мозг, подгрузить туда копию, настроить, чем нянчиться с клоном. А с тобой иначе, ты — самостоятельный, ты вырос полноценным, ты — это я в другом мире. А здесь, я так понял, наш геном не пригодился… К лучшему. Не хотелось бы отбирать власть у себя самого, так и с ума сойти недолго. Ты согласен со мной, братишка?
— Мне наша встреча с самого начала напоминает шизофрению.
— Ага! — неизвестно чему обрадовался Синтезатор.
Клоны, искусственный мозг — мир будущего. Попроситься бы туда в гости… Нет, хватит чужого, он вернется домой, обязательно вернется.
— Долго ты операцию планировал? — поинтересовался Вадим.
— С самого начала. Как исследования начали. Собирал оборудование. Понимаешь, стать свободным, занять свое место — мечта, с детства мечта. Не копошиться среди быдла, не толкаться у кормушки. Взять свое. Труд на благо общества — пф! — кому он нужен! Я не собирался пахать на дармоедов. Чем ты занимаешься?
— Дизайнер. Плакаты, реклама…
— И как?
— Собирался сваливать в нормальное место, попал сюда.
— Я занимался синтезом. Ну, ты не поймешь, у вас только ядерный синтез, кажется. У вас науки делятся на точные и гуманитарные, да? Зря все это. От лукавого. Значит, как начали исследования, я палатку эту заказал, все продумал. Перебросил, не поверишь, в один заход! Потом еле убрался с места перехода. Затаился. Думаю, ты меня чувствовал — не бывает таких случайностей, я в момент перехода притянул тебя в этот мир, а потом ты заявился в мое убежище.
— И что, все-все за один раз? А транспорт?
— И транспорт, а как же. Утром покажу. Хорошая машинка, ее инопланетчики даже применяют.
— А что ты не свалил на другую планету?
— Издеваешься? Где ступила нога человека, там проросла бюрократия. Закон, контроль, учет. Пернуть нельзя без санкции и протокола. А взятки? Нет уж. Я не хочу быть слугой, я — хозяин жизни. И ты тоже.
— Да, согласен.
Помолчали. На воздухе было легче, чем в палатке, а хвастливый треп Синтезатора отвлекал от собственных мыслей, звал присоединиться, остаться здесь, черпать приключения большой золотой ложкой… Не сейчас. Может быть, лет через пятнадцать он станет таким же. И будет искать свой идеальный мир. Может быть, даже найдет. Но пока он не настолько неудачник, чтобы сбежать.
— Пойдешь с ними?
— Вряд ли, — как можно беззаботней произнес Вадим, — во-первых, мы направление не знаем, во-вторых, ты дельные вещи говоришь. Только Сандра останется, она от меня… Ну, сам понимаешь.
— Понимаю, — рассмеялся Синтезатор, — а заметил, как она на меня смотрит? Слушай, ты в два смычка не пробовал никого? Думаю, ей понравится! Все силы молодости и вся опытность зрелости — и, заметь, не изменяя любимому, мы же — один человек!
Вадим постарался выдавить из себя довольный гогот. Да уж. Прелесть просто. А что потом? Кто их знает, людей будущего, может, у них педерастия — в порядке вещей. Нет, у него таких склонностей нет. Что там говорил Синтезатор, кроме гона про «пока мы едины, мы непобедимы»? Обучение нейронных сетей, влияние образования. В общем, за себя Вадим был спокоен.
— Девочка хорошая, сиськи только маленькие. Ну, да выбора у нас особо нет. Представляю, какие тут красотки бродят.