Раньше Габби нравилось жить в Кентукки, по соседству со старинными зданиями в викторианском и романском стиле, окруженными кованными железными заборами, высокими магнолиями и бугенвиллеями, всего-то в миле от Огайо, за рекой. Оттуда было удобно добираться до работы, до школы, в бары – куда угодно. Но сегодня это нельзя назвать преимуществом. Гораздо лучше сейчас было бы оказаться где-нибудь в Сибири.
Припарковавшись как можно ближе к дому, Габби схватила сумочку, выскочила из машины, поднялась по ступенькам, дрожащими руками отворила дверь черного хода, захлопнула ее за собой, закрыла на замок, задвинула старый засов и бессильно рухнула на пол.
Габби невидящим взглядом смотрела в темноту кухни и, напрягая слух, сосредоточенно прислушивалась к каждому звуку, который можно было бы истолковать как свидетельство преследования. Как бы она хотела иметь свой гараж! Ее машина сейчас все равно что большой обветшалый крестик: «В этом месте прячется Габби О'Каллаген, сидящая в кустах утка. Кря-кря».
– Господи, что же я наделала! – в ужасе прошептала она.
Двадцать четыре года осторожности, создания иллюзии, будто ей ничего не известно, в одну ночь пошли коту под хвост. Грэм была бы разочарована. Да Габби и сама так разочаровалась в себе! Стояла там, глядя удивленно – нет, влюбленно. И оправдывала это жалкой выдумкой, что всего лишь разглядывает его, чтобы потом внести поправки в «Книги о Чаре» О'Каллагенов или же дать его описание, если там нет никаких упоминаний о нем.
Если бы...
– Ты считаешь их привлекательными? – спрашивала однажды поздно вечером, почти десять лет назад, четырнадцатилетнюю Габриель Мойра О'Каллаген, сидя на кухне за имбирно-апельсиновым чаем.
Габби сердито покраснела, не желая выдавать всю силу своей одержимости. В то время как ее школьные подружки мечтали об актерах, рок-звездах и старшеклассниках на автомобилях, она грезила о сказочном принце, который ворвется в ее жизнь и заберет ее в какую-нибудь волшебную экзотическую страну. Она ждала того, кто пожертвует всем ради любви к ней.
– Так считаешь или нет? – неумолимо повторила Мойра.
Габби смущенно кивнула.
– Вот почему они так опасны, Габриель. Существа ничем не лучше Охотников, которых они за нами присылают. Они обладают нечеловеческой привлекательностью. «Нечеловеческой», запомни это слово. У них нет сердца. Нет души. Не идеализируй их.
Значит, она виновата. И все же Габби не испытывала чувства вины. Она думала, что по прошествии переходного возраста многие ее переживания останутся позади, в том числе и фантазии о сказочном принце.
Но нет.
С протяжным стоном она заставила себя подняться. Под лежачий камень вода не течет.
– Если ты когда-нибудь выдашь себя, – повторяла ей Грэм столько раз, что Габби уже сбилась со счета, – если оно поймет, что ты его видишь, ты должна немедленно уехать. Не трать времени на сборы, просто садись в машину и уезжай как можно скорее. Я оставила тебе деньги на специальном счете, ты сможешь забрать их только в крайнем случае. Их более чем достаточно, чтобы ты смогла чувствовать себя в безопасности. Габби оперлась о край кухонного стола и закрыла глаза.
Но, черт возьми, ей не хочется уезжать. Ведь здесь ее дом – дом, в котором Грэм ее вырастила. Каждый утолок наполнен такими сокровенными и милыми воспоминаниями. Ей был дорог каждый сантиметр столетнего дома, построенного в викторианском стиле, – начиная от шиферных плит на крыше, в которых всегда обнаруживалась какая-нибудь новая дырка, и заканчивая просторными комнатами с высокими потолками, устаревшей системой парового отопления, постоянно гремящей и стучащей, с которой зато было так уютно и тепло зимой. Да и что такого, если Габби не может себе позволить отапливать весь дом и ей приходится надевать по несколько теплых вещей сразу, если только она не сидит совсем рядом с батареей? Что такого, если в доме отсутствует система вентиляции и летом там бывает изнуряюще жарко?
Иногда Габби дико хотелось совершить этот «побег в сказочный мир», но она сопротивлялась своему желанию. Ведь когда она закончит колледж и найдет наконец хорошую работу, все изменится. Ее финансовое положение не всегда будет таким нестабильным. Даже незначительная должность в юридической фирме позволит ей выплачивать многочисленные займы, которые она сделала, будучи студенткой, и начать необходимый ремонт.
Как правило, большую часть времени Габби проводила в восьмиугольной башенке – либо в библиотеке на первом этаже, либо наверху в спальне, куда она перебралась после смерти Грэм. Если все окна были открыты, а вентилятор на потолке тихонько гудел, она еще могла переносить жару летней ночи. К тому же она любила лежать в кровати и смотреть на раскинувшийся внизу пышный сад (несмотря на расшатанный кованый забор, который давно нуждался в замене). Закладная за дом была выплачена много лет назад. Габби никуда не собиралась уезжать и надеялась, что когда-нибудь эти чересчур тихие комнаты оживят своим смехом ее собственные детишки.
А теперь, из-за какого-то проклятого Существа...
«Постой-ка, – сказала она себе, от удивления раскрывая глаза все шире и шире, – вспомни, ведь его глаза были не такие, как у Существа!» В панике она совершенно забыла про эти странные глаза. Они были одноцветные. Черные как ночь. Темные, как грех, если только не брать в расчет золотистых искорок.
Это не Существо. У Существ были разноцветные глаза, которые менялись с невероятной скоростью, переливаясь всеми цветами радуги. Мерцающие и нереальные. Но никак не черно-золотые.
«Вообще-то, – размышляла Габби, задумчиво покусывая нижнюю губу, – у него было несколько непостижимых особенностей, отличавших его от Существ. Во-первых, его глаза; во-вторых, человеческая одежда (ну действительно, разве бывают Существа в джинсах и футболке? – обычно они носили наряды из ткани, которую она нигде и никогда больше не видела); и наконец, его явная эмоциональность.
Неужели ей повезло? Нахмурившись, Габби мысленно воспроизвела всю их встречу, пытаясь найти еще какие-нибудь несоответствия. Возможно ли, что создание, которое она видела, было не Существо, а что-либо другое?
Взволнованная такой возможностью, она повернулась и устремилась по темному дому к библиотеке. Ей нужно было обратиться к «Книгам» О'Каллагенов. Состоявшие из девятнадцати толстых, утомительно подробных томов, первые из которых написали еще в пятом веке, «Книги» были напичканы поверьями, описаниями внешности, услышанными беседами и предположениями о Существах. В книгах, бережно хранимых ее предками и постоянно дополняемых, содержалось множество фактов и легенд. Где-то там должна быть информация о создании, которое она сегодня видела.
«Возможно, – решительно ухватилась Габби за оптимистичную мысль, устремившись вниз по лестнице, – все происходит совсем не так, как я думаю. Возможно, оно хотело побеспокоить меня не больше, чем я его».
Возможно, она вообще зря волновалась.