Герцер почувствовал, как его кто-то приподнял и посадил, это была Рейчел. Она хмуро осмотрела его руку.
– Ужас что такое, – сказала она и подозвала людей с носилками.
При их приближении Герцер замотал головой и выдавил:
– Я хочу остаться тут.
– Ладно, – вздохнула Рейчел и принялась бинтовать ему голову. – Подождем тут. Но мне кажется, что мы все обречены. Баст не может пробить его латы, а ему достаточно одного меткого удара. Черт побери.
– Баст, – в круг вошел Эдмунд, – хочешь выйти из игры?
Герцер понятия не имел, откуда появился Эдмунд. Словно из ниоткуда. Юноша также не знал, как может старый воин справиться с наннитовым облаком и великаном Мак-Кейноком, но одно присутствие Эдмунда успокаивало и внушало надежду.
– Пока что… нет, – ответила Баст.
Несмотря на недюжинную силу и выдержку, Баст начинала выдыхаться, в то время как Мак-Кейнок казался неистощимым.
– Сначала я тебя убью, – пропыхтел он. – А потом и всех остальных. Трахну еще разок Данаю, потом сучку-дочь, а потом и твой неостывший труп.
– Вряд ли, – выпалила Баст, но тут она оступилась на камне.
Она попыталась вывернуться, но Дионис ринулся вперед и успел-таки поразить ее мечом в бедро. На землю пролились капли ярко-голубой крови, а Дионис занес меч для последнего удара.
– Теперь моя очередь, – шагнул вперед Эдмунд.
Он выставил свой щит, а Баст тем временем успела отбежать назад. Ее подхватили солдаты из отряда милиции и спрятали от Мак-Кейнока.
– Ага, теперь ты, старичок? – Дионис расхохотался. – Почему вы, люди, такие упрямые? Скоро тут будут мои орки, и твои чертовы щенки Кровавые Лорды не смогут ничего сделать, когда вместе с ними буду и я!
– Смотрю, ты все-таки раздобыл латы, – спокойно заметил Тальбот, размахивая молотом.
– Черт бы тебя побрал! Фукуяма не такой дурак, он сразу понял, что игра стоит свеч, – ответил Мак-Кейнок и на секунду поднял забрало.
Наннитовое облако работало на полную мощь, но, к удивлению Диониса, совершенно не действовало на Тальбота. Оно останавливалось на некотором расстоянии от доспехов барона, словно не осмеливаясь двинуться дальше. Мак-Кейнок замер в недоумении, но потом опустил забрало и приготовился к бою.
– Тебе не одолеть меня, барон Эдмунд, – бросил он и осторожно двинулся вперед, пытаясь достать Эдмунда мечом.
Суперострый меч обрушился на щит Эдмунда, но тот отвел удар.
– Ни одно оружие не способно пробить мои доспехи, – бахвалился Мак-Кейнок, кружась вокруг противника, который был намного меньше его. – А мой клинок проткнет твои насквозь, а если ты еще будешь жив, дело закончит наннитовое облако. Прекрасно, да? Чанза сделал мне этот подарок. Он обязательно понравится твоей жене. После того как она родит моего сына, я, возможно, отдам ее во власть этого облака. А вот ты умрешь здесь и сейчас, Эдмунд Тальбот.
– Вряд ли, – вздохнув, ответил барон. – Все только слова, слова. Ты ничего другого не умеешь. Пока что твое облако, кажется, не работает. – Он легко парировал еще один удар, отошел в сторону и поднял молот. – Знаешь, Дионис, даже словами уколоть ты не умеешь.
– Ты считаешь себя лучше? – выкрикнул Дионис, снова бросился вперед и ударил мечом прямо в щит Тальбота.
Меч зазвенел, ударившись о преграду.
– Да, конечно, – ответил Эдмунд. – Неужели ты думаешь, что у меня простые доспехи? Я ведь кузнец высшего класса, так что не сомневайся, что и у меня супердоспехи и оружие. А что касается словесных уколов… Как тебе понравится вот это? – Он задумался, потом откашлялся и пропел: – Дионис, какой же ты трус. Посылаешь других вперед себя, а сам пойти боишься. Нападаешь на женщин, а от мужчин пытаешься скрыться – вдруг тебя одолеет воин достойнее тебя. Какой же ты трус, Мак-Кейнок.
– Что?! – заорал Дионис и снова нанес удар в щит Тальбота.
Эдмунд спокойно отвел меч в сторону, словно даже не заметил этого и продолжал:
– Дионис, какой же ты хвастунишка. Хвастунишка без всяких к тому оснований, ведь ты еще не выиграл ни единого поединка. Ты можешь сражаться только с такими же слабаками и хвастунишками, как ты сам, но если перед тобой встанет настоящий рыцарь, ты сразу бежишь. Но и тогда не перестаешь похваляться. Какой же ты хвастунишка, Мак-Кейнок.
Герцер, пораженный, смотрел, как кузнец пустился в пляс вокруг своего огромного противника, спокойно парируя все удары и нараспев дразня Диониса, а тот, ослепленный яростью, наносил удар за ударом.
– Дионис, какой же ты вонючий. От тебя пахнет семенной жидкостью коней, ведь ты наслаждаешься ею, как утренним напитком. Тело твое испускает запах страха, даже навоз козлов, которые питаются аспарагусом, приятнее запаха твоих усов. Мак-Кейнок, какой же ты вонючий.
Тут Дионис снова страшно зарычал и принялся гоняться за Эдмундом по всему ущелью. Солдаты старались отойти подальше в сторону, но уже все во весь голос смеялись над дерзостями Эдмунда. К тому же, несмотря на свой огромный рост, Мак-Кейноку никак не удавалось поймать кузнеца.
– Дионис, какой же ты уродливый. Орки бегут не потому, что рвутся в бой, а потому что уносят ноги от тебя. Не сомневайся, твое имя войдет в историю злодеев и уродов. Твоя шлюха-мать заорала, стоило ей увидеть тебя, ведь даже репликатор не выдержал и от ужаса открылся раньше срока. Несчастные, которым приходилось ухаживать за тобой, воспитывать тебя: их заставляли это делать. Чтобы с тобой играла хотя бы собака, они вынуждены были класть тебе на шею свиную ногу. Но и собака спутала твою задницу с лицом. Какой же ты уродливый, Мак-Кейнок.
Дионис, какой же ты глупый. Трижды ты нападал на нас, и трижды мы давали отпор, хотя нас во много раз меньше. Ты неграмотен, а потому не читал и толики из трудов по тактике, ведь даже для того, чтобы прочесть несколько строк, тебе понадобился бы целый день. И то с трудом бы водил своими прыщавыми пальцами по строчкам. Каждый дурак скажет, что воюешь ты как школьный забияка. Вот тебе дали волю, а ты толком ничего делать и не умеешь. За то, что ты дышишь, ты должен благодарить какого-нибудь андроида или домового, который сидит у тебя на плече и шепчет на ухо: «Вдыхай, выдыхай», иначе ты бы и тут запутался. Ты не умеешь даже жевать жвачку на ходу, ведь я как-то нашел тебя лежащим ничком, а жвачка валялась на земле. Ну и глупый же ты, Мак-Кейнок.
Вот как, – Тальбот отбил еще один удар щитом и остановился на месте, – оскорбляют своих врагов профессионалы! А теперь уходи или я повторю все по-арабски, ты, жалкая гора дрожащего гноя!
Герцер очень жалел, что не видит лица Диониса. По его представлениям, великан должен был быть на грани нервного срыва. Но зато он услышал голос – хриплый, словно плачущий.
– Ты еще поплатишься за это, Эдмунд Тальбот!
Мак-Кейнок ударил своим щитом по щиту кузнеца, а потом повторил удар мечом, но Эдмунд легко отбил и тот и другой. И Герцер заметил еще, что Эдмунд ничуть не устал, чего нельзя было сказать о Мак-Кейноке.