Тальбот оглянулся, заметив блеснувший за спиной силуэт.

– Эдмунд, мне нужно время, – сообщила Шейда, оглядывая собрание. – Мирон, Бетан, – кивком поприветствовала женщина знакомых.

– Что происходит, Шейда?! – крикнула Мария Магиббон.

– Пожалуйста, не кричите, – попросила аватара, поднимая руки. – У меня мало времени… я… Даже сейчас продолжается бой, словно… будто соприкасаются умы. Мятежники думают, как лучше напасть на нас, а мы – как наступать на них. Они бомбардируют камнями, спутниками – вот чем сейчас обстреливают Орлиный Дом. Мы отбиваемся, но защита требует энергии, а значит, мы не в силах наступать.

– И когда возобновится подача энергии? – осведомился Мирон.

– Я не знаю, – призналась Шейда. – Не скоро. Эдмунд, нужно поговорить.

– Ну что ж, ребята, отдохните. Тармак и Лизбет, поручаю вам продумать, что потребуется для минимального пищевого набора беженцев, где и как будем кормить пришельцев. Возьмите в помощь еще пару человек.

Роберт, ты организуешь большую охоту и добычу одичавшего зверья. Обсуди с Чарли, где будете держать скот, и организуйте скотобойню. Вы же управляли Ярмаркой последние два раза.

За работу, народ, время поджимает!

А ты, Мирон, со мной.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Эдмунд с аватарой Шейды удалился в заднюю комнату таверны, а за их спинами разразился спор. Слыша доносящиеся из общего зала голоса, Эдмунд понимал, что его соратники не паникуют, не бесятся, а пытаются найти конструктивное решение. Все они были умными, опытными и самодостаточными личностями. Им недоставало лишь немного самоуверенности и еще их надо было направить в нужную сторону. Ему достаточно лишь следить, чтобы ситуация не выходила из-под контроля.

– Ты молодец, Эдмунд, – сказала аватара Шейды.

– Спасибо, – ответил он и оглянулся. – Ты аватара или проекция?

– Я… я автономная проекция, – ответила Шейда.

– Но это же запрещено! – выпалил Мирон.

– Так же как и сброс каменных глыб на мой дом, – со вздохом ответила аватара. – Я в состоянии управлять лишь пятнадцатью подобными сущностями, но зато они могут отдавать приказы и собирать реальную информацию, а я тем временем занимаюсь тем, что под силу мне одной, например, даю зашифрованные команды Сети. И в данный момент каждая из противоборствующих сторон сражается за контроль над Сетью. Мы обнаружили, что можем заблокировать наши программы и субпрограммы, и делали это, как могли. К сожалению, они это заметили и тут же сели нам на хвост. А для блокировки нужны прямые приказы от члена Совета. Так что у нас не было другого выхода, как создавать полноправных аватар, только так мы можем успеть все. Примерно каждый час я немного отдыхаю, сгружаю все данные, которые удалось собрать, и проверяю их, и результаты налицо. Ведь мы все еще живы.

– А разве конец так близок? – спросил Эдмунд.

– Я думаю, смерть угрожает мне каждую минуту, – со вздохом ответила она. – А иногда мне кажется, что мы все-таки придумали, как стереть их с лица земли, но это решение всегда оказывается ошибочным.

– Ерунда, – фыркнул Эдмунд. – Тебе нужно дать задний ход. Такую битву никогда не выиграть, если думать лишь о тактике. Остановись, оглядись и только потом наноси решительный удар.

– И что ты предлагаешь? – спросила Шейда.

– Не знаю. Я не тактик. Но победить в войне не означает убить противника, самое главное, заставить его сдаться. А для этого нужно поставить его в такое положение, когда он сам поверит, что уже проиграл, независимо от того, правда это или нет. И вот в самом лучшем из всех возможных миров твои враги создают такую ситуацию для тебя. Насколько я понимаю, Пол разбирается в тактике. Будем же надеяться, что он не так силен в стратегии. И именно об этом тебе следует поразмыслить.

Шейда на какое-то время задумалась, потом покачала головой:

– Нет, ничего такого не вижу. Но не об этом я хотела с тобой поговорить. Может, после, но не сейчас.

В комнате стоял стол, за которым во время Ярмарки Тармак обычно играл в шахматы. Остальное пространство было заставлено бочками. Тальбот подыскал себе кружку и налил из бочки, на которой ничего не было написано, какой-то жидкости, потом отпил и поморщился, но жидкость не вылил.

– Итак, говори, – предложил Эдмунд.

– Почему ты не присоединился к нам? – спросила Шейда. – Твой ответ меня не удовлетворил.

– У тебя, у нас у всех большие проблемы, – ответил Эдмунд.

– Мне пока что удается держаться, – сухо возразила Шейда. – А вот тебе, наверное, следует чуть сбавить ход.

– Я рад, что ты умудряешься сохранять чувство юмора, – хмыкнул Тальбот. – Но я говорю не только о войне. Я имею в виду и голод.

– Да-а-а… – вздохнула Шейда. – И что, есть какое-то решение?

– А почему, ты думаешь, я привел сюда Мирона? – усмехнувшись, спросил Эдмунд.

– На данный момент самой большой проблемой является сельское хозяйство, – подхватил Мирон. – Или, правильнее, его отсутствие, потому что даже там, где оно есть, оно не дает никаких результатов. Нам нужны продукты питания, причем как можно быстрее. У нас еще есть некоторые запасы, но скоро они закончатся. А в других местах и того нет.

– Начнем с этого, – сделал пометку Эдмунд. – Будем привлекать к работе беженцев, которых нам присылают.

– Знаешь, Эдмунд, сельское хозяйство это настоящая наука, гораздо серьезнее, чем то, что мы привыкли называть наукой, тем более на данном этапе, – качая головой, возразил Мирон. – Каждая ферма, каждый участок земли отличается от другого. А провести анализ почв нам не удастся. Химия, условия, погода. Все это нужно учитывать при работе на земле. И много учиться… Я всю жизнь посвятил этому, а все равно многого не знаю.

– Ты хочешь сказать, что все умрут от голода? – переспросила Шейда. – Может, имеет смысл сдаться?

Эдмунд сердито нахмурился и покачал головой.

– Война… Ни ты, ни Пол ничего не знаете о войне. Говорят, что война самая страшная штука, которую придумал человек. Это утверждение бессмысленно и абсолютно невежественно. Человек придумал и гораздо более страшные вещи, чем война. В мирное время в тоталитарных государствах погибло гораздо больше людей, чем во всех войнах, вместе взятых.

– Но…

– Эта война будет жуткой. Страшнее, думаю, чем войны ИИ. Отсутствие промышленности, транспорта – если, конечно, не считать телепортации, а также запрет на взрывчатые материалы означает, что мы вынуждены будем вернуться к доиндустриальному образу жизни, когда еще не был изобретен порох.

– Я так далеко не заглядывала, – призналась Шейда.

– В течение первых двух лет погибнет множество людей.