– Ты шутишь! – выпалила Даная, оглядела всю группу, потом посмотрела на Герцера, который всячески старался отвести взгляд в сторону. – Вы… вы… сошли с ума.

– Некоторые уже говорили нам это. – Дионис медленно вытащил меч из ножен и приставил острие прямо ей к горлу. – Но я бы не советовал тебе повторять это, женщина. Горбани… что-то знакомое. Ага! Жена Эдмунда Тальбота, не так ли?

– Я… да, мы с Эдмундом друзья, – тихо ответила Даная.

– Какая прелесть! – оскалившись, ответил Мак-Кейнок. – Какая прелесть! А где же твоя дочь?

Даная уже была готова к этому вопросу.

– Когда случился Спад, она была в Лондоне. Надеюсь, с ней все в порядке.

– Лучше, чем с тобой, это точно, – ухмыльнулся Мак-Кейнок. – А еще я знаю, как ты с нами расплатишься!

– Дионис, – напряженно произнес Герцер, – не делай этого.

– Нет, я ни за что не буду первым, – ответил тот, повернулся к юноше и коснулся его мечом. – Первым будешь ты.

Бойд ткнул его в спину, и Герцер чуть не упал, но, подняв глаза, оказался лицом к лицу с Данаей. Тяжелое путешествие отразилось на ней, она сильно осунулась, на одной щеке было грязное пятно. Герцер взглянул ей прямо в глаза и заметил в них какую-то странную покорность, мелькнуло что-то очень древнее и мрачное.

– Доктор Горбани, извините меня, – прошептал он и чуть-чуть наклонился, чтобы плечом ударить Гая.

Тот был ниже ростом, чем Герцер, и потому сразу упал. Герцеру оставалось только одно – бежать. Одним прыжком он проскочил небольшой мостик и сразу свернул влево, в заросли у дороги. Только его и видели.

– Ничего себе, – Мак-Кейнок размахивал в воздухе мечом. – Вот так неожиданность. – Потом посмотрел на все еще лежавшего на земле Гая и покачал головой. – Вставай. Совсем разболтались. – Галлиган успел схватить Данаю и держал ей руки за спиной. – Хм… дань все равно придется платить.

– Давай же! – выпалила она. – Делай, что хочешь, и будь ты проклят!

– Ну, мы давно уже прокляты. Бенито, держи ее за руки. А вы хватайте ноги. У меня уже неделю не было женщины.

Герцер, спотыкаясь, пробирался по лесу; он присматривал подходящую палку, чтобы иметь хоть какое-то оружие для защиты. Наконец он упал; он запыхался, выбился из сил и заплакал. Даже сквозь шум дождя Герцер слышал, что творится там, у реки, но пытался забыть об этом и искал хоть какое-то оружие.

Лес был старым, все заросло плющом и кустарником. На земле валялись лишь старые, сгнившие ветки, но в конце концов он нашел небольшое деревце высотой с человека, которое погибло от недостатка солнечного света. Он сразу же ринулся назад, но в этом лесу невозможно было найти свои же следы. Вот и ручей, наверное, тот самый.

Герцер пошел вдоль ручья, иногда он заходил прямо в воду. Страшнее всего Дионис, у него есть меч и сам он такой огромный. Но и полусгнивший лук Бенито с перекошенными стрелами не так уж безобиден. У остальных есть ножи.

Только бы успеть.

Гай слез с врачевательницы и посмотрел на нее.

– Ну что, теперь перережем ей горло? – спросил он. – Мы всегда так поступаем с андроидами.

– Нет, ответил Дионис и потер царапину на щеке. – Но в наказание за то, что она сама не хотела платить нам дань, снимите с нее непромокаемую куртку и штаны. – Он рассмеялся. – Пусть живет. – И он ткнул Данаю ногой в бок. – Живи. И расскажи своему любовнику, что мы с тобой сделали. Передай ему, что придем и за ним. Не сегодня, не завтра, но очень скоро. И тогда мы закончим свою работу. – Он махнул своим товарищам и направился через мост на юг. – Там, откуда она пришла, есть еще женщины.

Даная перевернулась на бок и прикрыла лицо руками. Она не смотрела в сторону уходящих бандитов. Плакать она не будет. Нет, она не доставит им такого удовольствия. Даная вообще не проявляла никаких эмоций и понимала, что им это не понравилось. Это было единственное, что она могла сделать. И сейчас она тоже будет держать себя в руках.

Женщина выждала, пока негодяи не скрылись из виду, и только тогда поднялась на ноги и огляделась. Как ей хотелось стащить с себя всю эту одежду, сжечь ее, выбросить. Но без одежды в такой холод, в такую сырость нельзя. Она подошла к ручью, прополоскала рот, сплюнула, потрогала качающийся зуб. Дионис пытался добиться от нее ответной реакции, но получил лишь царапину (ей чудом удалось высвободить одну руку). Теперь на теле у нее много синяков и ссадин; в боку сильно болит, может, сломано ребро.

Наконец она села на мосту и сидела так, пока не услышала чьи-то шаги по дороге. Она испугалась, что кто-то из бандитов вернулся, чтобы продолжить издевательства, и собиралась броситься бежать. Но это был лишь Герцер, в руках он держал деревце, на корнях которого все еще висел ком земли:

Герцер взглянул на Данаю и упал на колени, опустил голову и обнял не нужное теперь деревце.

– Извини меня, – прошептал он.

– Герцер…

– Извини, я ничего не мог сделать, они бы убили меня и…

– Герцер! – выкрикнула она. – У меня нет времени на твои страдания, черт бы тебя побрал. Я соврала им насчет Рейчел. Она на дороге. Мы должны найти ее и увести, пока они до нее не добрались.

– Рейчел? – Герцер поднялся на ноги.

– Тише. Говори тише, – процедила она сквозь зубы.

– Я… – Он стянул с плеч плащ и протянул его Данае: – Тебе он больше понадобится. Да, надо выбираться отсюда.

– Еще поговорим об этом. – Даная держала плащ на вытянутой руке. – Иди вперед.

– Вперед…

– Сейчас мне противно быть рядом с любым мужчиной, – презрительно бросила она. – Ничего личного.

– Хорошо, – ответил он и прошел вперед.

– И еще, Герцер.

– Да?

– Когда найдем Рейчел, мы не будем ей говорить, что ты был с теми людьми, которые напали на меня. Понятно?

– Я… о'кей. Нет, я не понимаю.

– Я так много сделала, чтобы спасти твою жизнь, – горько промолвила она. – Я не хочу, чтобы Эдмунд тебя убил. Или Рейчел.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Рейчел пришла в ярость.

– Я их убью! – рычала она.

– Попробуй, и с тобой произойдет то же самое. – Данаю била дрожь. Плащ Герцера был очень кстати, но и его не хватало, чтобы согреться. Без непромокаемой одежды в лесу приходилось туго. К тому же она еще не оправилась после страшного шока. – Я рассказала все это тебе не для того, чтобы и тебя изнасиловали. Брось свои штучки.

Азур весь промок и начинал сердиться. Он обошел Данаю, принюхался и завыл, потом обнюхал Герцера и готов был уже укусить его, но передумал и отправился в лес, продолжая ко всему принюхиваться.