— Четыре года ушло у наших, чтобы отбить подгород Рочестер, — напомнила Уэнди. — По оценкам, спустя две недели в живых останется менее двухсот человек. И я думаю, это щедрые оценки, я бы сказала, менее двух. Сравни это с потерями послинов, если на них рухнет весь подгород; сейчас в нем от пятидесяти до шестидесяти тысяч послинов, если прикинуть.
— Вы все равно не сможете взорвать все сооружение, — возразила Шари. — Оно рассчитано на близкий атомный взрыв.
— Оно рассчитано на удар снаружи, милашка, — ответила Элгарс. — Опоры не рассчитаны на боковые повреждения. Плюс к тому, эти фиговы бомбы вызовут пожары, и много. Если они и не спалят всех послинов, то опоры ослабят достаточно, чтобы обвалилось все сооружение.
Шари искоса глянула на Элгарс.
— Какие бомбы? И почему у тебя английский акцент?
— Она транслирует брита, — сказала Уэнди. — Вероятно, одного из их экспертов-подрывников. А бомбами являются все чаны; в каждом находится топливно-воздушная бомба из нитрата аммония.
— Они похожи на… маслянистый бетон, — произнесла Шари.
— Не волнуйся, это бомба, — сказала Уэнди. — И достаточно большая, чтобы угробить весь подгород со всеми послинами.
— И всеми уцелевшими людьми, — напомнила Шари.
— И всеми уцелевшими людьми, — согласилась Уэнди.
— Это мерзость! — сплюнула Шари.
— Нет, это война, — холодно ответила Уэнди. — Ты помнишь, откуда мы пришли?
— Я выжила во Фредериксберге, — выпалила Шари. — И здесь тоже будут выжившие! Только если вы не взорвете эту бомбу!
— Важным во Фредериксберге было то, что послинам там как следует дали по носу! — рявкнула на нее Уэнди. — После этого они знали, что мы и можем, и будем трахать их при любой возможности. Вот этим мы обезглавим их наступление и оттяпаем весомый кусок от их сил. И это стоит потерь. Стоит погибших. На войне люди погибают. И хорошие люди, и плохие. Если бы я считала, что большинство из них спасется, нет, мы бы не стали взрывать бомбу. Но большинство из них убьют в этих туннелях и переработают на еду. Не. На. Моей. Вахте.
— Так что, ты собираешься торчать здесь, пока не взлетишь на воздух? — едко спросила Шари.
— Нет, будь я проклята! — сказала Уэнди. — Я собираюсь свалить отсюда, если смогу. И забрать с собой и тебя, и детей! И таймер бомбы установлен на шесть часов с момента…
— Миновавшего примерно четыре минуты назад, — сказала Элгарс, глянув на пульт. — Поэтому я предлагаю вам, дамы, закругляться с дискуссией.
— Черт возьми, — тихо проговорила Шари. — О’кей, о’кей. Идем.
Она посмотрела вверх, туда, где был подгород, и покачала головой.
— Мне очень жаль.
— А мне жаль, что я не погибла в секции А, — произнесла Уэнди и положила руку на плечо Шари. — Это было бы… чище. Но мы собираемся трахнуть послинов, и это главное.
— Ну, вы обе можете болтать об этом сколько угодно, — бросила Элгарс, уходя к дальней двери. — Я же собираюсь делать отсюда ноги.
— Согласна, — сказала Уэнди и последовала за ней. — Согласна.
Шари бросила последний взгляд на приборы и повернулась вслед за другими. В этот момент дверь в северной стороне распахнулась.
Послинский нормал бросил один взгляд на трех женщин и рысью побежал по узкому мостику, издавая переливчатый крик и доставая рэйлган.
Уэнди обернулась, вскрикнула и начала передвигать МП-5 вперед.
— НЕТ! — завопила Элгарс и вырвала автомат из ее рук. — Здесь все взорвется!
— Попробуй азота, говнюк! — выкрикнула Шари и пустила струю криогенной жидкости на мостки и на послина.
Нормал остановился посмотреть на пенную арку летящей жидкости. Он казался озадаченным, зачем эта треш разбрызгивает белую жидкость по всему мостику. Но когда проход начал ломаться от напряжения и собственной хрупкости, послин выпустил очередь из рэйлгана, затем с визгом свалился в чан с аммиаком.
— Вот дрянь, — проговорила Уэнди, поднимаясь с пола, на который она бросилась перед этим. — А, дьявол! Шари!
Шари лежала на спине с судорожно прижатыми к животу руками. Кровь ручьем стекала с мостков на пол.
Уэнди подошла к ней и перевернула на живот. Взору открылось огромное выходное отверстие заряда рэйлгана.
— Ааааа! — закричала от боли Шари. — О боже! Уэнди, я ничего не чувствую ниже пояса.
— Это потому что он прошел прямо сквозь позвоночник, — печально сказала Уэнди. Она наложила давящую повязку и махнула Элгарс подойти. — Положи сюда руку.
— Нам надо идти, — сказала Элгарс, прижимая повязку.
— Да, — ответила Уэнди. — И пойдем, через пару секунд.
Она разорвала упаковку инъектора с гиберзином и приложила его к шее Шари.
— Что это?
— Гиберзин, — сказала Уэнди. — С такой раной тебя нельзя транспортировать в сознании.
— Я не хочу отключаться, — с трудом выговорила Шари. — Я нужна детям.
— С такой огромной дырой — не нужна, — ответила Элгарс. — Им не принесет пользы слышать, как ты кричишь от боли при каждом нашем шаге.
— Мы почти у элеваторов, — в отчаянии произнесла Уэнди. — Мы сможем тебя отсюда вытащить; поднять тебя на поверхность будет не так уж трудно.
— О господи, — сказала Шари, губы ее посинели и стали холодными. — Мне нельзя умирать сейчас!
— Ты не умрешь, — пообещала Уэнди. Она прижала инъектор с гиберзином к шее и подождала, пока женщина не обмякла. Цвет лица почти сразу улучшился, так как нанниты направили ток крови к мозгу. За несколько мгновений лицо покраснело, а язык жутко распух.
— О’кей, пошли, — сказала Элгарс.
— Хрен там, — ответила Уэнди. — Нам нужно найти медпункт и носилки.
Она достала аптечку и вынула несколько зажимов.
— Если я смогу хоть немного ее заштопать, гиберзин убережет ее от потери крови, пока мы будем ее нести.
— Мы не можем ее оперировать! — рявкнула Элгарс. — У нас осталось шесть часов, чтобы убраться из этого места, или нас всех сотрет в порошок. Нам придется ее оставить.
— МЫ ЕЕ ЗДЕСЬ НЕ БРОСИМ! — завизжала Уэнди. Она вскочила на ноги и встала нос к носу с солдатом. — НИ ЗА ЧТО! ТЕБЕ ПОНЯТНО?
Элгарс ответила ей таким же яростным взглядом, но спустя мгновение отступила.
— Большинство медицинских учреждений Класса Один находятся там, где есть люди. И мы не так уж много можем сделать, если только ты не посещала вечерние курсы интернов травмпункта.
— Мы можем ее стабилизировать, — сказала Уэнди и махнула в сторону пульта. — Иди найди медпункт, и который не кишит послинами.