Мосович взглянул на карту, и у него засосало под ложечкой. Сколько артиллерии им сейчас ни придай, они все равно оставались в окружении. Имелось лишь три места, более или менее подходящих для переправы через реку Талулла. Как Мюллер уже упоминал, если бы у них были акваланги, они смогли бы пересечь любое озеро в любой точке. Но без такого снаряжения они будут представлять собой четыре отчетливые мишени на ровном месте, открытыми для огня любого проходящего патруля. И быстро переправиться не выйдет. Даже если они позаботятся не дать Сестре Мэри утонуть и потянут ее на ту сторону на поплавке. Но иначе придется воспользоваться мостами; перебираться через стремнины будет почти невозможно и — с учетом протягивания веревок для перехода вброд, чтобы не смыло — слишком долго.
Тем не менее… эти послины вели себя, как люди. Казалось, они продумывали возможные действия своей добычи и реагировали соответствующим образом. Что означало, что они ожидают от команды переправляться либо по мостам, либо по озерам, двигаясь более или менее в направлении линии фронта. Может быть, они знают, а может, и нету что последнее практически невозможно.
Если группа сможет прорваться через линию окружения на запад, а затем оторваться от преследования — два очень больших «если», — она сможет пройти к линии фронта вокруг горы Трей. Местность там дикая, дорог мало, и с большими промежутками между ними, что для группы даже лучше.
Но прогулка окажется чертовски длинной, с чертовски малой — и это очевидно — поддержкой. Впрочем, артиллерия, вернее то, что от нее осталось, сможет прикрывать их на всем протяжении. Очень важно постараться, чтобы их не засекли по тому, куда бьет артиллерия.
Он неслышно усмехнулся. Почти так же трудно, как воевать с людьми.
* * *
— В этом причина, почему так трудно воевать с людьми, — размышлял Оростан. — Они явно воевали между собой на протяжении всей своей истории и выжили при этом. Их легион грязных приемов происходит из опыта этих тысячелетий. С другой стороны, мы, послины, либо воевали с теми, у кого нет опыта ведения войн, или сражались в орналдате. А орналдат всегда длился слишком мало времени и проходил так хаотично, что мало чему можно было научиться.
— С людьми каждый день орналдат, — угрюмо пробормотал Чолоста’ан. — Они… обманщики.
— Да, — согласился Оростан, забавляясь. — Но это не орналдат. Они не используют самое мощное оружие. Помощники Туло’стеналоора из «разведки» вызнали, что они с великой неохотой пользуются таким, которое не на химической основе, в котором применяется ядерный синтез и используется антиматерия в качестве метательного вещества. Так что это совсем не орналдат, даже с большой натяжкой. Если только не загоняешь их в угол, тогда изредка они используют такое оружие. Очень редко.
— Разве они сейчас не загнаны в угол? — спросил Чолоста’ан. — У них остался лишь кусок одного континента. У тех, кто на севере, нечем воевать, а другие, помимо этого остатка, всего лишь разбросанные по горам племена. Только этот остаток и надо добить; разве не в этом смысл накопления нашего войска?
— Не подсчитывай людей, пока последний из них не мертв, и ты не разделал его на куски и съел, — предостерег оолт’ондай. — Многие из них покинули планету еще до нашей высадки, а те «разрозненные племена» все еще достаточно сильны, чтобы бросать вызов во многих местах. В наших руках находится большая часть планеты, и большинство людского населения служит нам пропитанием, но их флот восстанавливается, и восстанавливается, по-видимому, бесконечно. И эти люди, эти «загнанные в ловушку абаты», не шуточка. Каждый день они находят новые способы спутать нам фишки.
И словно по сигналу, с неба послышался свист.
* * *
— Падение, — сказал Мосович, прислушиваясь к треску петард, падавших в отдалении УБП. Используя малейшее прикрытие, команда спустилась по горному склону, пока оказалась ярдах в двухстах от дороги Оуки-Маунтин-роуд. Наибольшее беспокойство вызывали бого-короли, рассеянные среди нормалов. Заметить среди густой листвы периодически пролетавшие блюдца было непросто, но когда показывалось хоть одно, команда бросалась на землю и старалась даже не дышать. Пока все проходило гладко.
Теперь, когда послинов обстреливают сзади, если они будут придерживаться своего нынешнего поведения, то должны поспешить к мосту, угадывая действия команды.
И похоже, так и происходило. Находящиеся в пределах видимости нормалы почти сразу после начала канонады устремились на север. Если повезет, то через несколько минут их ряды достаточно поредеют, чтобы команда могла попытаться перемахнуть через дорогу.
Люди расположились на гребне, перпендикулярном дороге, и залегли в густой купе подроста белой сосны. В точке, где они собирались пересечь дорогу, она проходила по маленькой седловине, и на противоположной стороне возвышался холм. В прошлом по правую руку от седловины стоял дом или небольшая ферма, но сейчас там осталось лишь голое поле, поросшее сорняками, и заросшая полоса отчуждения дороги. Открытая площадь была также невелика, не более пятидесяти метров, включая поросшую травой и изрытую ухабами грунтовку, когда-то бывшую дорогой Оуки-Маунтин-роуд.
На дальней стороне холма, являвшегося целью группы, местность резким обрывом спускалась к реке Соук. Хотя переправа будет нелегка, но растительность вокруг достаточно густая, и мало шансов, что похожие на лошадей послины смогут нагнать в ней команду. Людям придется переходить хайвэй-197, но — если только послины не патрулируют повсюду — движение там должно быть незначительным. И заросли там тоже должны быть густые, позволяющие проскользнуть мимо любого патруля.
После переправы через Соук людям предстояло повернуть на запад за Бэйтсвиллем. Если их не заметят при переправе, корпус продолжит беспокоить послинов огнем в оговоренных точках около Талуллы. Если повезет, командир послинов не сразу обнаружит, что люди выскользнули из западни. Но к этому моменту они должны быть уже далеко за пределами главного района поисков.
Если повезет.
Спустя удивительно короткое время массы послинов, заполонившие местность, исчезли. Дорога лежала пустая и все еще укрытая предрассветной тьмой.
— Пора убираться, — прошептал Мосович. Снова крутой склон. Спуск тобогганом.
* * *
— Ну, хотя бы падает на других, — заметил Чолоста’ан.
Сенсоры тенара были настроены отображать активность на дальней стороне горы.
В описаниях городок Сид частенько изображался как не более чем знак остановки; в действительности он был еще меньше. «Главной» дорогой была Оуки-Маунтин-роуд, две полосы пустоты, извивающиеся из ниоткуда в никуда среди холмов. И на ней отсутствовал даже знак «стоп», не говоря уже о лавке с мелочами. Другая дорога, Гэп-роуд, залитая гудроном щебенка, шла по горам к озеру Сид.
А сейчас от городка вообще ничего не осталось. Где прежде стояло несколько домов, лежали поляны бурьяна, рос низкий кустарник, да кое-где мелкие кратеры отмечали дома с защитной системой «Выжженная земля».