Он повернулся и посмотрел на нее в полумраке подвала магазина антиквариата.

— Полагаю, не один я удивляю людей сегодня.

— Обычно мне говорят комплименты по поводу моего интеллекта как раз перед расставанием, — сказала она, нахмурившись.

Он проглотил комок собственной обиды.

— Может быть, ты общалась не с теми парнями.

— Да уж, — ответила она, — наверное, не с теми. Послушай, — продолжала она и вытащила «Глок», — он не принесет мне много пользы против пости. У тебя есть там что-нибудь посерьезнее?

Она указала на сумку.

— Да, тут ты права. Единственная проблема, что эти посложнее.

Он расстегнул сумку и принялся ее разгружать. Он отложил в сторону бронежилет и рюкзак перед тем, как отодвинуть в сторону тяжелый сервант, закрывавший стену тоннеля, и теперь указал на рюкзак.

— Открой его и начинай выкладывать. Нам нужно все разделить.

Через несколько минут обе сумки опустели, их содержимое аккуратно разложено на полу. Оно составляло внушительный арсенал.

— Нам не придется применить даже трети этого, но я считаю, что запас карман не тянет.

— Я это вижу, — сказал она и взяла одну из штурмовых винтовок, засунутых в сумку. — Это что?

— Это «Галил» триста восемь. Хорошее оружие против послинов. Хочешь испытать?

— О’кей, оно выглядит не так сложно, как вот это.

Другое оружие по виду состояло из более чем одной винтовки.

— Так и есть. Это мое любимое. — Он поднял винтовку и покачал в руках. — Это Усовершенствованное Оружие Пехоты, винтовка калибра семь шестьдесят два, с подствольным гранатометом, стреляющим двадцатимиллиметровыми гранатами. Магазин на тридцать патронов для винтовки и пять зарядов для гранатомета. Лазерный прицел. Отличная штука.

— Я возьму эту, — сказала она, поднимая «Галил». — Она заряжена?

— Нет. — Он взял ее и прошелся по основным этапам, как заряжать, стрелять, перезаряжать и ставить на предохранитель. — Прижми ее к плечу и нажми на спуск. У нее еще есть лазерный целеуказатель, но он инфракрасный, и его видно только в прицел.

Он поставил оружие на предохранитель и вернул ей.

— Она не заряжена. Направь на противоположную стену, посмотри в прицел и нажми на спуск. — Он помог ей правильно прижать щеку к прикладу. — Видишь точку?

— Да, она повсюду.

— Сделай глубокий вдох, — сказал он; и не мог не обратить внимания на приятные вещи, которые произошли с ее анатомией даже под бронежилетом, — выдохни и жми спусковой крючок нежно…

Он почти продолжил стандартное окончание, но вместо этого просто фыркнул.

— Не смей смеяться надо мной! — резко сказала она, опуская винтовку до уровня талии. — Я стараюсь!

— Знаю, что стараешься. Я не смеялся над тобой, — сказал он, снова фыркая. — Я просто пытался не продолжить выражение, которое следует за этим.

— Что следует? — спросила она, не поняв.

— Послушай, когда ты учишь кого-нибудь правильно спускать курок, выражение, которое при этом используют, звучит так: «Выдохни и жми спусковой крючок нежно, как сиську», поняла? Вот над чем я смеялся, я почти его произнес. О’кей?

— О’кей, — смягчилась она, потом заметила: — Что за грубое и глупое высказывание.

— Я пытался его не произносить! Ты сама вынудила меня это сделать!

— Словно ты знаешь, на что похоже сжимание сиськи!

Она остановилась и прижала ладонь ко рту, когда до нее дошло, что она выпалила.

— Спасибо, — угрюмо улыбнулся он, — большое спасибо. Если тебе так нужно это знать, можешь поверить, о сжимании сисек я знаю побольше твоего.

— Ну конечно. Не думаю, что ты гулял с девочками после Кэти Сметцер в пятом классе!

— Господи, а ты действительно в курсе моей жизни? — огрызнулся он.

— Городок у нас маленький, — пожала она плечами.

— Верно. Так вот, для пополнения твоего багажа знаний: у моего отца были также совсем… другие представления о летнем лагере…

Потребовалось несколько мгновений, чтобы дошла суть того, что он сказал.

— О, конечно, лагерная история.

— Лагерь, в который я езжу, это смешанный лагерь военной подготовки в Монтане, под эгидой Национальной Ассоциации Милиции, — твердо продолжил он. — Хотя секс не особо поощряется, сексуальное образование типа «вот как это делается, мальчики и девочки» получают все. Детальное. И нет никаких ограничений, кроме касающихся согласия на это. Доходит?

— Ты прикалываешься.

— Думай как хочешь. Весь год я сношу оскорбления, пренебрежение и насмешки, зная, что в том лагере крутой мужик — это тот, кто лучше всех стреляет, лучше всех в рукопашной или маскируется и подкрадывается лучше всех. И я обычно оказывался где— то рядом с первым местом. И все девушки в отличной форме.

— Ты не прикалываешься.

— Нет.

— Итак, — огрызнулась она, возвращаясь к предмету спора, — говорят ли это девушки в лагере, они говорят «нежно, как сиську»?

— Некоторые говорят, — сказал он с теплой улыбкой, явно навеянной приятными воспоминаниями, — но большинство говорят «нежно, как пипиську».

34

Фредериксберг, Вирджиния, Соединенные Штаты Америки, Сол III

10 октября 2004 г., 00:14 восточного поясного времени

У Кеналлая, оолт’ондай кессентая Оолт’по’оса клана Гамалада, было чувство, что после завоевания пяти миров, после столь многих лет сражений, непритязательные феоды, дарованные Сетью мастеру разведчиков, находились в последней стадии орна’адар, он все это видел.

— Сколько оолт’ос потерял Аарнадаха?

Он удивленно хмыкнул, рассеянно двигая свой тенар взад-вперед вдоль бровки шоссе ЮС-1. Треск отдаленных винтовочных очередей доносился эхом с севера, легкий ветерок нес запах гари. От дома по другую сторону улицы остался один кратер, словно какой-то великан просто выдрал его из земли.

— У него остался единственный оолт, — поведал Ардан’аат, его ближайший кессентай. Они провели много лет вместе, и он доверял советам старого оолт’ондая.

Гребешок Кеналлая поднялся в явном пренебрежении к такому невозможному событию.

— Он приземлился с полным Оолт’по’осом, разве нет?

— Да, оолт’ондай. И они приземлились на богатейшую добычу в этом регионе, на склады с провизией этих трешей. Сейчас дело обстоит так, что нами захвачена только малая часть жилищ. Собранные пока треши едва закроют наши нужды на завтра. Более того, многие жилища разрушены либо до того, как в них вошли наши оолт’ос, либо в то время, когда они входили. У многих взрывы происходили прямо перед носом. Трешей удалось собрать немного, большинство трешей и добычи было повреждено или уничтожено.