— Это точно, — прошептала я себе под нос. Мне ли не помнить, как я окосела от глотка крови недолетки, смешанной с вином! А кровь Хита подействовала на меня, как огонь.
Я помотала головой и перелистнула страницу. Зачем читать о том, что я и без того знаю? Кровь вкуснее всего на свете, я убедилась в этом на личном опыте. Но тут взгляд мой упал на начало следующей главы, и я забылась чтением.
Кровожадность и сексуальность
Несмотря на то, что степень и частота потребности в употреблении крови сильно зависит от пола, возраста и общего состояния вампира, взрослые особи должны периодически питаться человеческой кровью для поддержания своего физического и умственного здоровья. Логика эволюции и мудрость великой Богини позаботились о том, чтобы сделать процесс кровопийства исключительно приятным как для вампира, так и для человеческого донора. Вы уже знаете, что слюна вампира является естественным антикоагулянтом для человеческой крови. Однако этим не исчерпываются ее удивительные свойства. В процессе кровопийства в слюне вампира вырабатываются эндорфины, стимулирующие зоны удовольствия в мозгу как самого вампира, так и человека, что зачастую приводит к взаимному оргазму.
Я зажмурилась и потерла ладонью лоб. Ну вот, приехали! Неудивительно, что сегодня я так обезумела! Оказывается, сексуальное возбуждение в процессе кровопийства запрограммировано в моих Превращающихся генах. Как хитро, оказывается, все устроено! Спать мне совершенно расхотелось, и я углубилась в книгу.
Чем старше вампир, тем больше эндорфинов высвобождается у него в процессе кровопийства, а, следовательно, тем более сильным будет взаимное удовольствие донора и реципиента.
Вампиры уже давно пришли к выводу о том, что именно в сексуальном экстазе, сопровождающем процесс кровопийства, коренится главная причина ненависти человечества к нашей расе.
Люди чувствуют себя беззащитными перед нашей способностью доставлять им столь сильное наслаждение в процессе акта, представляющегося им опасным и омерзительным, поэтому они называют нас прожорливыми хищниками.
На самом деле вампиры умеют контролировать свою кровожадность, поэтому практически не способны причинить физический вред человеческим донорам. Единственная реальная опасность лежит в психологической сфере и заключается в Запечатлении, нередко возникающем в процессе кровопийства.
Я поежилась и перелистнула страницу.
Запечатление
Запечатление между вампиром и человеком возникает далеко не в каждом случае кровопийства у человеческого донора. Ученые с давних пор пытаются найти ответ на вопрос о том, почему одни люди оказываются подвержены Запечатлению, а другие нет.
Несмотря на наличие некоторых определяющих факторов (эмоциональная связь между донором и реципиентом; отношения, существовавшие между ними до Превращения; возраст, пол, сексуальная ориентация, а также частота кровопийства), окончательной ясности в этом вопросе пока не существует.
Дальше авторы учебника предупреждали об опасностях, связанных с употреблением крови живого донора, и советовали, во избежание неприятностей, обращаться в секретные банки крови, о существовании которых было известно лишь очень узкому кругу людей (очевидно, вампиры хорошо платили этим посвященным за молчание).
Авторы категорически не рекомендовали недолеткам пользоваться кровью живых людей и напоминали о том, что процесс Запечатления может быть опасен не только для человека, но и для вампира. Оказывается, иногда эмоциональная связь бывает обоюдной.
Я даже села прямее, когда прочла об этом. После возникновения Запечатления вампир проникается эмоциями Запечатленного им человека и в редких случаях может даже почувствовать или выследить его на большом расстоянии.
Далее следовал рассказ о Бреме Стокере, который был Запечатлен одной могущественной Верховной жрицей, но не смог смириться с тем, что преданность Богине значит для нее больше эмоциональной привязанности к нему, и в припадке ревности предал свою возлюбленную, описав в негативном свете процесс Запечатления в своем печально известном романе «Дракула».
— Вот как? Интересно, а я и не знала, — хмыкнула я. Самое смешное, что «Дракула» был моей любимой книгой с тринадцати лет, когда я впервые ее прочла.
Я пробежала глазами остальную часть главы. Следующий заголовок заставил меня прикусить губу и впиться глазами в текст.
Недолетки и вампиры. Запечатление.
Как уже говорилось в предыдущей главе, из-за опасности Запечатления недолеткам категорически запрещается пить кровь живых людей, однако они могут, по желанию, пробовать кровь других недолеток. Доказано, что недолетки не могут Запечатлеть друг друга. С другой стороны, взрослый вампмр может совершить Запечатление недолетки. Что приводит к эмоциональной и физической зависимости между обоими, может существенно осложнить процесс Превращения недолетки и является не вполне безопасным для вампира. Вот почему кровопийство между вампиром и недолеткой строжайшим образом запрещено.
Я покачала головой, отгоняя воспоминание о Неферет и Элиоте. Даже если оставить в стороне тот факт, что Элиот был, несомненно, мертв (и это пугало меня до чертиков), Неферет, как-никак, была Верховной жрицей. Она не имела права давать недолетке (пусть даже мертвому!) пить ее кровь!
Следующая глава была целиком посвящена снятию Запечатления. Я начала ее читать, но она оказалась чересчур депрессивной. В любом случае, снятие Запечатления требовало вмешательства Верховной жрицы, сам этот процесс был крайне болезненным (в особенности для человека), и даже после его окончания человеку и вампиру нужно было держаться как можно дальше друг от друга, иначе Запечатление могло возникнуть снова.
На меня навалилась страшная усталость. Сколько я не спала? Больше дня. Я посмотрела на часы. Десять минут седьмого. Скоро станет совсем светло.
Чувствуя себя старой развалиной, я с кряхтением выбралась из кровати и поставила книгу на полку. Потом подошла к окну и отодвинула тяжелую штору, не пропускавшую в комнату свет с улицы.
За окном шел снег, и в робком свете занимающегося утра сонный мир выглядел невинным и сказочным. Трудно было представить, что в этом мире убивают подростков, а мертвые недолетки оживают и превращаются в красноглазых чудовищ. Я закрыла глаза и прижалась лбом к холодному стеклу. Мне не хотелось думать обо всем этом. Я слишком устала… слишком измучилась… и совершенно запуталась.
Мои сонные мысли разбредались во все стороны. Нужно было лечь, но холодное окно так приятно остужало мой пылающий лоб, что не хотелось шевелиться. Эрик вернется сегодня вечером… Воспоминание о нем вызвало во мне смешанное чувство радости и вины, и мысли мои снова вернулись к Хиту.
Теперь у меня уже не было сомнений в том, что Запечатление все-таки произошло. Эта мысль и пугала, и возбуждала меня. Но если разобраться, то чем может быть так ужасна эмоциональная и физическая привязанность к трезвому Хиту? До встречи с Эриком (и Лореном) я ответила бы однозначно — ничем. Меня пугала не сама привязанность, а то, что мне придется ее скрывать. «Конечно, я могу солгать…»