Потом руки его обвились вокруг моей шеи, он притянул меня к себе и жадно поцеловал. От него пахло морозом и Эриком.
Руки мои сами собой взлетели ему на плечи, и я поцеловала его в ответ. Вообще-то я сделала это только для того, чтобы смягчить боль, которую ему причинила. Но постепенно наш поцелуй становился все более и более страстным, мы все теснее прижимались друг к другу.
На этот раз меня не трясло от животного желания, как это было в машине с Хитом. Мне нравилось целоваться с Эриком, это было так приятно и так нежно… Но самое главное, мне нравился Эрик. Очень. И еще он был прав. Мы с ним были бы правильной парой. А с Хитом — нет.
Мы оба тяжело дышали, когда оторвались друг от друга. Я дотронулась рукой до его щеки.
— Мне очень жаль, честное слово.
Он перевернул мою руку и поцеловал ее в ладонь.
— Мы что-нибудь придумаем.
— Надеюсь, — прошептала я. Потом взялась за старую железную ручку двери. — Спасибо, что проводил. Не знаю, когда вернусь. Вы меня не ждите, — и потянула тяжелую дверь на себя.
— Постой, Зет! Если ты в самом деле Запечатлела Хита, то ты сможешь его найти, — сказал Эрик. Я обернулась к нему. Он выглядел грустным и очень-очень несчастным, однако не колебался ни секунды: — Думай о Хите, когда будешь чесать лошадь. Позови его. Если он жив, он откликнется и придет, если сможет. Если не придет, но твое Запечатление достаточно сильно, ты сможешь понять, где он находится.
— Спасибо тебе, Эрик!
Он невесело улыбнулся.
— Не за что, Зет.
С этими словами Эрик повернулся ко мне cпиной и тут же скрылся в снежной дымке.
Было неожиданно шагнуть из холодной снежной ночи в тепло конюшен, пропахших сеном и лошадьми. Несколько газовых фонарей тускло освещали стойла. Лошади сонно фыркали в полутьме, раздувая ноздри и тихонько похрапывая. Остановившись у входа, я стряхнула снег со свитера и волос и поискала глазами Ленобию. Убедившись, что ее нет, я с облегчением перевела дух и отправилась в кладовую за щетками.
Ну что ж, начнем с конца. Я рассказала Эрику про Хита, и он меня не бросил… (Хотя еще не вечер. В принципе, он может сделать это на раз.)
Всегда удивлялась, как это некоторым девчонкам удается крутить любовь с кучей парней сразу? По-моему, двое — это уже перебор. В тот же миг перед моим виноватым внутренним взором возникла соблазнительная улыбка Лорена. Я пожевала губу и взяла с полки мягкую щетку и гребень. Похоже, я все-таки пытаюсь сохранить при себе всех троих, а это уже клиника.
У меня и так проблем выше крыши, не хватало еще этого непонятного флирта, возникшего (возможно, только в моем воображении) между мной и Лореном. Если Эрик узнает еще и об этом… Я поежилась, захотев немедленно прибить себя.
Так, решено. С сегодняшнего дня я буду держаться подальше от Лорена, а в случаях, когда это окажется невозможно, буду вести себя с ним, как с любым другим учителем, что означало — никакого флирта. Ну вот, просто гора с плеч! Теперь осталось разобраться с Хитом и Эриком.
Я вошла в стойло Персефоны, сказала моей сонной лошадке, что она самая красивая, умная и славная девочка, а потом поцеловала ее в мягкий нос. Персефона сонно фыркнула и ткнулась губами мне в лицо. Потом вздохнула и предоставила себя в мое распоряжение.
Так, на чем это я остановилась? Понятно, что свидания с Эриком мне не светят, пока Хит не найдется. (Я запретила себе даже думать о том, что он может не найтись — по крайней мере, живым.) Необходимо было прогнать из головы эти дурацкие мысли, не приносившие ничего, кроме тревоги и растерянности.
Честно говоря, я и без Эрика догадалась, что могу попытаться разыскать Хита. Именно эта мысль (в числе многих других) не давала мне покоя в холле. Но постыдная правда заключалась в том, что я боялась — боялась того, что могу найти или не найти, а еще больше того, что у меня не хватит сил справиться как с тем, так и с другим.
Смерть Стиви Рей совершенно раздавила меня, и я не была уверена, что смогу спасти хоть кого-то.
Но неужели нельзя хотя бы попробовать?
Подумать о Хите? Почему бы нет… Я начала вспоминать, каким смешным мальчишкой он был в начальной школе. Волосы у него были гораздо светлее, чем сейчас, и торчали во все стороны, как мягкий утиный пух. Он учился в третьем классе, когда впервые признался, что любит меня и женится на мне, когда вырастет. Я тогда училась во втором и не приняла его слова всерьез. Видите ли, хоть Хит и был на два года меня старше, тогда я была почти на голову его выше. Он был славный, но он был мальчишка и потому для меня не существовал.
Время шло. Я по-прежнему его не замечала, но он тянулся вверх и набирал вес. И как-то незаметно я начала воспринимать его всерьез. Я вспомнила, как он впервые по-настоящему поцеловал меня, и как это было прекрасно. Я вспомнила, каким он был милым, и как легко было чувствовать себя рядом с ним первой красавицей. Даже во время жесточайшего насморка, когда мой нос распухал и краснел, как помидорина. С девяти лет Хит всегда открывал передо мной дверь и носил мои учебники…
А потом я вспомнила тот последний раз, когда его видела. Хит был абсолютно уверен, что мы с ним неразрывно связаны, он совершенно меня не боялся и порезал себя, предложив мне свою кровь…
Я закрыла глаза, прислонилась к теплому боку Персефоны и стала думать о Хите, пока воспоминания о нем не замелькали передо мной, как на экране. Внезапно картины нашего прошлого куда-то исчезли, я очутилась в какой-то сырой и холодной темноте — и изнутри меня обжег ледяной ужас.
Я судорожно сглотнула и еще крепче зажмурилась. Я хотела сосредоточиться на Хите, как тогда, когда увидела его в спальне, но на этот раз связь между нами оказалась менее прочной.
Не открывая глаз, я собрала все свои силы, всю свою любовь и произнесла вслух:
— Хит, приди ко мне. Я зову тебя, Хит. Хочу, чтобы ты пришел ко мне. Сейчас же. Где бы ты ни был, отзовись и приди ко мне.
Ничего. Никакого ответа. Никакого отклика. Никаких чувств, кроме липкого, холодного страха. Я стиснула кулаки и позвала снова:
— Хит! Приди ко мне! Отзовись!
На этот призыв отклик был. Я почувствовала страшное отчаяние и безысходность. Но по-прежнему его не видела. Я знала, что Хит не может прийти, но не знала, где он.
Почему я не могу увидать его так же легко, как в тот раз? Как я тогда это сделала? Кажется, просто думала о Хите, как и сейчас. Я просто думала… О чем же я думала? Кровь прилила к моим щекам, когда я поняла, что именно привлекло меня к нему тем утром. Я думала совсем не о том, каким Хит был в детстве милым мальчиком, и не том, как хорошо мне было с ним рядом. Я жаждала его крови… я мечтала… лакомиться им, как сказала Неферет… Мною владела лишь безумная кровожадность.