С раннего детства Анри привык довольствоваться тем, что у него есть, и сейчас был бы счастлив сохранить отношения с герцогиней в их нынешнем виде. На большее он и не претендовал, понимая, что должен быть счастлив, ведь герцогиня возвысила его своим доверием и разрешила служить ей. Возможно, когда-нибудь она даже отблагодарит его, подарит какой-нибудь маленький домик, о чем он всегда мечтал.
Анри и без всякого домика был счастлив находиться рядом с ней, но… ему хотелось большего. Он испытывал потребность знать, о чем она думает, что чувствует, к чему стремится. Анри жаждал подтверждения того, что он нужен ей, что он хоть что-то значит для нее. Ведь, может статься, он был для Камиллы чем-то вроде ее евнухов, с которыми она обращалась как с рабами, пока они еще не состарились и не ушли на покой. Анри сам, по собственной воле, присягнул ей на верность, надеясь, что сможет каким-то образом повлиять на ее жизнь — и на свою тоже. Вот и нечего ему жаловаться теперь, когда начались трудности.
Если Камилла не нуждается в нем, если он совсем ей безразличен, Анри уйдет, исчезнет, чтобы лишний раз не мозолить глаза любимой женщине. Вот только не все так просто. Анри понимал, что кто-то должен быть рядом с герцогиней, чтобы помогать, оказывать поддержку. Это нужно любому человеку, вне зависимости от положения. А у нее никого не было.
Камилла обхватила шею парня сзади и, заставив наклонить голову и зажмуриться, окатила его водой из кувшина, чтобы смыть пену с тела, затем принялась за его волосы. Зачем она это делает? По собственной прихоти? Захотела сделать ему приятное? Или вообще, ни о чем не задумываясь, ухаживает за ним, как за Гирляндой?
Анри устал разгадывать, что там творится у нее в голове. Если бы она просто позволила ему любить себя, все было бы намного проще.
В свои молодые годы Анри уже познал много потерь. У него были любящие и любимые мама, бабушка и даже сестра, но в свое время они все умерли, оставив его в великой печали. Камилла потеряла мать еще совсем девочкой, но ее жестокосердный отец подобрал ей такого же мужа, нынешнего герцога, о котором практически сразу после смерти старого повелителя по герцогству начали ходить легенды как о безжалостном и похотливом человеке, изменявшем супруге направо и налево и плохо обращавшемся с ней. С Сильвией герцогиня вела себя иногда с преувеличенной снисходительностью и странной надменностью, словно между ними не было секса — и больше не будет, в чем отчего-то уже не сомневался Анри. К своим евнухам Камилла относилась с нежностью, но все же показывала, что они — ее слуги. Максим сказал, что не любит ее. А кто такой для нее Анри? На фоне всех остальных — мелкая сошка, попавшаяся под руку в нужный момент.
Камилла отжала воду из волос Анри. Он так и не поднимал головы, чтобы она не видела его глаз. Камилла провела рукой по шее и спине юноши, как это делала с Гирляндой. Пауза затягивалась. Соберется ли он когда-нибудь с мужеством, чтобы объясниться с ней?
Герцогиня хранила молчание, и Анри уже начал сомневаться, заговорит ли она с ним снова. Бедная Камилла. Эта женщина сильно пострадала по вине мужчин, и страдания ее начались еще до его рождения. Смешно надеяться, что она доверится ему как мужчине, что приблизит его к себе. Такое бывает только в сказке, а это не сказка, а жизнь. Анри самый обычный грум и не обладает волшебным членом.
Анри припомнился один из жеребцов на их конюшне, которого герцог Мишель ежедневно бил по морде хлыстом. Сам Анри не видел этого, ему рассказывали старшие конюхи и грумы, но все равно у него сердце обливалось кровью. После таких жестоких избиений несчастный жеребец стал ни на что не годен, он шарахался от людей, превратился в пугливое и норовистое животное, и никто даже близко не мог к нему подойти. В конце концов спустя несколько недель его отвели на живодерню и там перерезали ему глотку. Анри тогда было десять лет, но он до сих пор помнил, как безутешно рыдал от горя и жалости, забившись в самый темный угол конюшни. Если бы Камилла не убежала из дворца, герцог без малейших колебаний поступил бы с ней гораздо более бесчеловечно.
На глаза ему навернулись слезы, и Анри сердито смахнул их с ресниц. Камилла не лошадь, она герцогиня, и она не должна быть одна. Кто-то должен быть рядом, заботиться о ней и защищать от врагов.
— Вам нужно выйти замуж за Максима, — глухо произнес он.
Тишина. Потом лишь одно короткое слово:
— Нет.
Камилла села на ближайшую скамью на расстоянии вытянутой руки от Анри.
— Но почему? Вы составите прекрасную пару. Он будет удовлетворять вас, когда вы только захотите этого, и не заставит стыдиться за свои манеры.
— Кроме всего этого мне требуется кое-что еще, — сказала Камилла.
— Правда? А вот мне так не кажется.
Камилла вздернула подбородок:
— Ты не можешь знать, чего я хочу.
И никогда не узнает, если между ними все останется по-прежнему. Пора выяснить отношения, решил Анри.
— А вы никогда и не говорили мне о том, чего хотите, не так ли? Я делал для вас все, что мог. Все! Но вам ничего не нужно, кроме моего члена.
Камилла поднялась и направилась к ступеням, спускающимся к горячему источнику, и села там на специальную скамью. Она была расстроена. Нет, лицо ее оставалось по-прежнему спокойным, но Анри научился распознавать настроение своей герцогини даже по шагам.
— Ты ни разу не отказывал мне.
— Я не о том. Вы не хотели принимать от меня реальную помощь. Я предлагал, предлагал снова и снова, но вы словно не замечаете меня. — Анри прикусил губу. Его мучило то, что Камилла стеснялась его, неотесанного грума. — И когда мы занимаемся сексом, вы не позволяете мне проявить себя.
Выдержав паузу, Камилла произнесла:
— Я не понимаю тебя.
— Вы абсолютно лишены каких-либо эмоций. С таким же успехом я бы мог совокупляться с вашей статуей на городской площади, — горько усмехнулся Анри.
— Если я тебя не удовлетворяю, так и скажи, откажись вступать со мной в связь, — сухо проговорила Камилла, скрестив руки на груди. — И вообще, что ты от меня хочешь? Чтобы я стала ранимой и незащищенной, слабой и уязвимой, чтобы рыдала у тебя на груди и рассказывала о всех своих печалях? Таким образом ты думаешь привязать меня к себе? — Голос ее снова стал ровным и бесстрастным. — Это ничего не изменит, Анри.
Ему захотелось закричать. Чтобы успокоиться, он медленно выдохнул и только после паузы заговорил:
— Все то, что вы сейчас перечислили, мне не нужно. Я просто хочу быть рядом с вами. И хочу, чтобы вы были со мной.
Камилла равнодушно пожала плечами:
— Так вот она я, никуда не делась.
Анри медленно покачал головой:
— Нет. Даже когда вы рядом, мысли ваши где-то очень далеко, и направлены они на что угодно, только не на нас с вами. Вы кормите меня с рук и позволяете класть голову вам на плечо, но отстраняетесь, когда я предлагаю свою помощь.